Слова сияния

Ярмарка середины года, главное ежегодное событие, проводилась во время затишья — периода, противоположного Плачу, когда не было штормов. На нее собирались люди со всех окрестных сел и деревень. Многие из них приезжали из земель, подконтрольных ее отцу, включая светлоглазых более низкого ранга из семей, которые правили одними и теми же деревнями на протяжении веков.

Темноглазые, разумеется, тоже прибыли, включая торговцев — граждан первого и второго нанов. Ее отец не часто об этом говорил, но она знала, что он считал их богатство и положение неподобающими. Для того, чтобы править, Всемогущий избрал светлоглазых, а не торговцев.

— Пойдем со мной, — сказал ей отец.

Шаллан последовала за ним и его телохранителями через оживленную ярмарку, которая размещалась на землях светлорда Давар в половине дня пути от имения. Котловина была довольно хорошо защищена, ближайшие склоны заросли джелл-деревьями. На их толстых ветках торчали веретенообразные листья — длинные розовые, желтые и оранжевые шипы, из-за которых деревья выглядели так, будто взорвались разными цветами. В одной из отцовских книг Шаллан читала, что деревья всасывали крэм, а затем использовали его, чтобы сделать древесину твердой, как камень.

В самой котловине большую часть деревьев вырубили, но некоторые оставили — к их верхушкам привязали тенты шириной в десятки ярдов[38]. Они прошли мимо торговца, проклинающего спренов ветра, которые пронеслись через его лавку, заставив предметы сбиться в кучу. Шаллан улыбнулась, вытащив сумку из-под мышки. Сейчас не время рисовать, но ее отец направлялся в сторону площадок для дуэлей, где, если все будет как в предыдущие годы, она проведет большую часть ярмарки.

— Шаллан, — позвал отец, заставляя ее поторопиться, чтобы догнать его.

В четырнадцать лет она считала себя ужасно нескладной, а свою фигуру — слишком похожей на мальчишескую. По мере взросления Шаллан поняла, что ей нужно стыдиться своих рыжих волос и веснушчатой кожи, потому что они указывали на нечистую родословную. Это был обычный цвет волос для веденцев, но только потому, что в прошлом их роды смешивались в горах с рогоедами.

Некоторые люди гордились таким цветом волос. Но не отец Шаллан, а значит, и не она.

— Ты достигла того возраста, когда тебе следует вести себя, как подобает леди, — сказал он.

Темноглазые расступались, кланяясь, когда отец проходил мимо. Задумавшись, двое отцовских ардентов шли за ним, убрав руки за спину.

— Ты должна перестать глазеть на все. Пройдет немного времени, и мы захотим найти тебе мужа.

— Да, отец, — ответила Шаллан.

— Возможно, мне стоит перестать брать тебя с собой на события вроде этого, — продолжил он. — Ты только носишься вокруг и ведешь себя как ребенок. По меньшей мере, тебе нужен новый наставник.

Он спугнул последнюю наставницу. Женщина была знатоком языков, и Шаллан преуспевала в изучении азианского, но учительница уехала вскоре после одного из отцовских... приступов гнева. На следующий день мачеха Шаллан появилась с синяками на лице. Ее светлость Хаше, наставница, собрала вещи и сбежала, никого не предупредив.

Шаллан кивнула в ответ на слова отца, но втайне понадеялась, что ей удастся ускользнуть и найти братьев. Сегодня у нее было дело. Она и отец приблизились к «дуэльной арене». Слишком громкое название для огороженного участка земли, который паршмены засыпали таким количеством песка, что его хватило бы на половину пляжа. Для светлоглазых соорудили столы с навесами, чтобы они могли сидеть, перекусывать и разговаривать.

Мачеха Шаллан, Мализа, была молодой женщиной менее, чем на десять лет старше самой Шаллан. Невысокая, с мелкими чертами лица, она сидела прямо; в ее черных волосах сверкало несколько светлых прядей. Отец разместился рядом в их ложе. Он был одним из четырех человек своего ранга, четвертого дана, посетивших ярмарку. В качестве дуэлянтов выступят светлоглазые более низкого ранга из окрестных областей. Многие из них не имели земель, и дуэли для них — один из способов получить известность.

Шаллан села на предназначенный для нее стул, и слуга подал ей стакан холодной воды. Она едва успела сделать глоток, прежде чем кто-то подошел к ложе.

Светлорд Ревилар мог бы показаться привлекательным, если бы в молодости ему не отсекли на дуэли нос. Он носил деревянный протез, выкрашенный в черный цвет — странная смесь сокрытия увечья и в то же время привлечения к нему внимания. Седовласый, одетый в костюм современного покроя, он имел встревоженный вид человека, который оставил дома зажженный камин без присмотра. Его земли граничили с отцовскими; он, как и отец, входил в число десяти человек одного ранга, подчинявшихся непосредственно кронпринцу.

Ревилар подошел не с одним, а с двумя мастер-слугами. Их отличительной особенностью являлась черно-белая униформа, которой обычные слуги были лишены, и отец с жадностью их рассматривал. Он пытался нанять мастер-слуг. Но все они отказывались, ссылаясь на его «репутацию».

— Светлорд Давар, — поздоровался Ревилар.