Слова сияния

Шаллан встала за ложей и шикнула ей. Старшая девушка повернулась, нахмурившись, и прижала руки к губам. Она бросила взгляд на родителей, а потом наклонилась.

— Шаллан!

— Я говорила тебе ждать меня, — прошептала в ответ Шаллан. — Ты обдумала то, о чем я тебе писала?

Эйлита потянулась к карману платья и вытащила оттуда маленькую записку. Она озорно улыбнулась и кивнула.

Шаллан взяла записку.

— Ты сможешь уйти?

— Мне придется взять служанку, но тогда я смогу пойти, куда захочу.

На что же это будет похоже?

Шаллан быстро отошла. Формально ее ранг выше, чем у родителей Эйлиты, но светлоглазые странно относились к возрасту. Иногда ребенок высокого ранга не казался таким важным, когда разговаривал со взрослыми более низкого дана. Кроме того, светлорд и светледи Тавинар присутствовали в тот день, когда приезжал бастард. Они не любили ни отца, ни его детей.

Шаллан попятилась от лож, затем повернулась к ярмарке. Она помедлила в тревоге. Ярмарка середины года была пугающей мозаикой людей и мест. Неподалеку за длинными столами пили и делали ставки на дуэли несколько десятинников. Самый низкий ранг светлоглазых, занимавших чуть более высокое положение, чем темноглазые. Им не только приходилось работать, чтобы прокормить себя, они не являлись даже торговцами или мастерами-ремесленниками. Они были просто... людьми. Хеларан говорил, что в городах таких много. Настолько же много, как и темноглазых здесь. Это казалось очень странным.

Странным и пленительным одновременно. Шаллан испытывала непреодолимое желание найти уголок, где бы ее не могли заметить, чтобы достать альбом и дать выход кипящему воображению. Но она заставила себя двигаться по краю ярмарки. Вроде бы павильон, о котором говорили братья, находился с краю.

Темноглазые посетители ярмарки широко уступали ей дорогу, и она поняла, что боится. Отец рассказывал о том, что молодая светлоглазая девушка может стать мишенью для грубых людей из низших классов. Конечно, никто не навредит ей здесь, на открытом месте, где полно народа. Она все равно прижала сумку к груди и дрожала, пока шла.

Каково быть храброй, как Хеларан? Как была ее мать.

Ее мать...

— Ваша светлость?

Шаллан встряхнулась. Как долго она стояла здесь, посреди дороги? Солнце в небе переместилось. Она робко обернулась и обнаружила охранника Джикса, стоящего за ее спиной. Несмотря на брюхо и отсутствие привычки причесываться, Джикс был силен — однажды она видела, как он вытащил телегу с дороги, когда застряла чулла. Она знала его как одного из охранников отца так долго, как помнила себя.

— А, — сказала она, пытаясь скрыть, что нервничает. — Ты здесь, чтобы сопровождать меня?

— Ну, я собирался отвести вас назад...

— Тебе приказал мой отец?

Джикс жевал корень яммы, называемой некоторыми проклятой травой.

— Он был занят.

— Значит, ты будешь меня сопровождать? — Она нервно подрагивала, произнося эти слова.

— Думаю, да.

Шаллан облегченно вздохнула и вернулась на дорогу — каменную тропинку, с которой соскребли камнепочки и сланцекорник. Она повернулась в одну сторону, потом в другую.

— Э-э... Надо найти игорный павильон.

— Это не место для леди. — Джикс оглядел ее. — Особенно ваших лет, ваша светлость.

— Отлично, я полагаю, ты можешь пойти и рассказать отцу, чем я занимаюсь. — Она переступила с ноги на ногу.

— А тем временем вы постараетесь найти его самостоятельно? Пойдете одна и поищете?

Она пожала плечами, покраснев. Именно так она и собиралась поступить.

— Значит, я оставлю вас блуждать в таком месте без защиты. — Джикс тихо застонал. — Зачем вы бросаете ему вызов, ваша светлость? Вы только его разозлите.

— Я думаю... Я думаю, он будет зол, невзирая на то, что я или кто-то еще сделает, — сказала Шаллан. — Солнце будет светить. Сверхшторма — дуть. А отец — кричать. Такова жизнь. — Она закусила губу. — Игорный павильон. Я быстро, обещаю.

— Сюда, — указал Джикс.

Он не слишком торопился, пока вел ее, и часто поглядывал на темноглазый ярмарочный люд, проходивший мимо. Джикс был светлоглазым, но имел всего лишь восьмой дан.

«Павильон» было слишком громким словом для неоднократно порванного и заштопанного куска парусины, натянутого на краю ярмарочной площади. Она и сама нашла бы его довольно быстро. Плотный материал, свисающий по сторонам на пару футов, делал павильон удивительно темным внутри.

Под навесом толпились люди. У тех немногих женщин, которых видела Шаллан, пальцы перчаток на безопасных руках были обрезаны. Возмутительно. Она обнаружила, что краснеет, когда остановилась у входа, вглядываясь в темные неясные очертания. Мужчины кричали резкими голосами, любые проявления воринской внешней благопристойности остались снаружи, под солнечным светом. Это и вправду не место для кого-то вроде нее. Шаллан с трудом верила, что такое место вообще кому-то подходило.

— Как насчет того, чтобы я сходил туда вместо вас? — предложил Джикс. — Вы ведь хотите поставить...