Слова сияния

И если тоже не сработает... Ну, вероятно, ему придется распустить их и распределить по другим взводам, в которых все в порядке.

В конце концов он покинул лагерь Восемнадцатого, качая головой. Не похоже, что они хотят быть солдатами. Зачем тогда они приняли предложение Далинара вместо того, чтобы уйти?

«Потому что они больше не хотят делать выбор, — подумал он. — Выбирать бывает трудно».

Он знал, каково это. Шторма, он действительно знал. Каладин помнил, как сидел, уставившись в голую стену, слишком удрученный даже для того, чтобы встать и пойти покончить жизнь самоубийством.

Он поежился. Не те дни, о которых ему хотелось бы помнить.

Пока он двигался к Девятнадцатому мосту, мимо на потоке воздуха проплыла Сил в форме клочка тумана. Она слилась в ленту света и стала носиться вокруг, после чего села отдохнуть на его плечо.

— Все остальные едят свой ужин, — сказала Сил.

— Хорошо.

— Это был не отчет, Каладин, — проговорила она. — А начало выговора.

— Выговора?

 Он остановился в темноте возле барака Девятнадцатого моста, у людей которого все было хорошо, они ели вокруг костра как одна группа.

— Ты работаешь, — пояснила Сил. — До сих пор.

— Мне нужно подготовить людей. — Он повернул голову и посмотрел на нее. — Ты знаешь, ведь что-то приближается. Те отсчеты на стенах... Ты больше не видела красных спренов?

— Видела, — призналась она. — Во всяком случае, я так думаю. Краем глаза. Они наблюдали за мной. Очень редко, но они там.

— Что-то приближается, — сказал Каладин. — Тот отсчет указывает как раз на Плач. Что бы ни случилось, я прослежу, чтобы мостовики были готовы это выдержать.

— Ну, ты не сможешь, если раньше упадешь замертво от усталости! — Сил помедлила. — С людьми правда может случиться такое, да? Я слышала, как Тефт говорил, что чувствует себя так, будто с ним это произойдет.

— Тефт любит преувеличивать, — ответил Каладин. — Такова отличительная черта хорошего сержанта.

Сил нахмурилась.

— И та последняя часть... была шуткой?

— Да.

— А. — Она заглянула ему в глаза. — Все равно отдохни, Каладин. Пожалуйста.

Каладин посмотрел в сторону барака Четвертого моста. Тот находился далеко, в нескольких кварталах отсюда, но ему казалось, что он слышит смех Камня, отражающийся эхом в ночи.

Наконец Каладин вздохнул, признавая усталость. Оставшиеся два взвода можно проверить завтра. С копьем в руке он повернулся и пошел обратно. Уже стемнело, а значит через пару часов люди начнут ложиться спать. Каладин почувствовал знакомый запах рагу Камня, но еду подавал Хоббер, сидя на возвышении, которое соорудили для него товарищи, а его серые, бесполезные ноги были прикрыты одеялом. Камень стоял рядом, скрестив руки на груди, и выглядел гордым.

Ренарин тоже был здесь, он собирал и мыл тарелки тех, кто закончил ужинать. Он делал это каждый вечер, тихо стоя на коленях рядом с тазом в своей форме мостовика. Парень был определенно серьезен. Он не демонстрировал ни капли испорченного характера своего брата. Хотя принц и настоял на том, чтобы присоединиться к ним, ночью он часто сидел с краю группы, за спинами мостовиков. Такой странный молодой человек.

Проходя мимо Хоббера, Каладин сжал его плечо. Он кивнул, взглянув Хобберу в глаза, и поднял кулак.

«Борись».

Каладин потянулся за рагу и замер.

Рядом на бревне сидели трое мускулистых, толсторуких хердазиан. Все носили униформу Четвертого моста, но Каладин узнал только Пунио.

Каладин нашел Лоупена неподалеку, уставившегося на свою руку, — тот зачем-то держал ее перед собой, сжатую в кулак. Каладин уже давно перестал пытаться понять Лоупена.

— Трое? — требовательно спросил Каладин.

— Кузены! — ответил Лоупен, поднимая взгляд.

— У тебя их слишком много.

— Их не может быть слишком много! Род, Уайо, поздоровайтесь!

— Четвертый мост, — проговорили двое мужчин, приподняв миски.

Покачав головой, Каладин взял свою порцию рагу и пошел мимо котла в более темное место возле барака. Он бросил взгляд внутрь склада и увидел Шена, который укладывал мешки с зерном таллия при свете одного единственного бриллиантового обломка.

— Шен?

Паршмен продолжал складывать мешки.

— Смирно! — рявкнул Каладин.

Шен замер, а потом встал навытяжку.

— Вольно, солдат, — мягко сказал Каладин, шагнув к нему. — Сегодня я говорил с Далинаром Холином насчет того, могу ли я дать тебе оружие. Он спросил, доверяю ли я тебе. Я сказал ему правду.

Каладин протянул свое копье паршмену.

— Доверяю.

Шен перевел взгляд с копья на Каладина, его темные глаза выдавали нерешительность.

— В Четвертом мосту нет рабов. Прости, что раньше я боялся.

Каладин более настойчиво протянул копье, и Шен наконец взял его.

— Лейтен и Натам тренируются по утрам с несколькими людьми. Они с радостью поучат тебя, так что тебе не придется заниматься вместе с новичками.

Шен держал копье с благоговением. Каладин повернулся, чтобы покинуть склад.

— Сэр, — сказал Шен.

Каладин остановился.

— Вы, — сказал Шен в своей медленной манере, — хороший человек.

— Всю жизнь меня судили по цвету глаз, Шен. Я не буду делать ничего подобного из-за цвета твоей кожи.

— Сэр, я...

Паршмен казался чем-то обеспокоенным.