Слова сияния

— Тридцать два дня? — задумалась женщина. — Как раз наступит середина Плача. Через тридцать два дня — даже не точная дата конца года, а за два дня до него. Я не могу понять, какой в ней смысл.

— А, в любом случае, слишком подходящий ответ. Отлично. Давайте позволим охранникам вернуться обратно и заставим их поклясться в соблюдении секретности. Не хотелось бы спровоцировать панику.

ГЛАВА 51. Наследники

Вкратце, если кто-либо предполагает, что Казила невиновен, то ему следует посмотреть на факты и опровергнуть их во всей их полноте; утверждение о том, что Сияющие были лишены неприкосновенности ради исполнения приговора над одним из них, тем, кто, очевидно, связался с нездоровыми элементами, является признаком самого нерадивого суждения, поскольку пагубное влияние врага требовало бдительности во всех случаях — и во время войны, и во время мира.

«Слова сияния», глава 32, страница 17

На следующий день, не успев толком высушить голову после утренней ванны, Адолин сунул ноги в ботинки. Удивительно, на что способны горячая вода и немного времени для размышления. Принц принял два решения.

Во-первых, он больше не собирался волноваться из-за приводящего в замешательство поведения отца во время его видений. Все, что происходило: видения, приказ о восстановлении Сияющих рыцарей, подготовка к катастрофе, которая могла случиться, — все это было одним целым. Раньше Адолин уже решил верить, что отец не сошел с ума. Дальнейшие волнения бессмысленны.

Второе решение могло навлечь на него беду. Он покинул свои покои и вошел в гостиную, где уже обсуждали план действий Далинар, Навани, генерал Хал, Тешав и капитан Каладин. К его разочарованию, Ренарин в униформе Четвертого моста охранял дверь. Он отказался изменить это свое решение, несмотря на то, что Адолин настаивал.

— Нам снова понадобятся мостовики, — сказал Далинар. — Если что-то пойдет не так, нам, возможно, потребуется быстро отступить.

— Я подготовлю к нужному дню Пятый и Двенадцатый мосты, сэр, — ответил Каладин. — Эти две бригады, по-видимому, с ностальгией относятся к своим мостам и с любовью вспоминают о том времени, когда их носили.

— Разве то время не было кровавым кошмаром? — спросила Навани.

— Было, — подтвердил Каладин, — но солдаты — странный народ, ваша светлость. Несчастье их объединяет. Те люди никогда не захотели бы вернуться к прошлому, но в душе они по-прежнему мостовики.

Неподалеку понимающе кивнул генерал Хал, хотя Навани, судя по всему, оказалась сбита с толку.

— Я займу позицию вот здесь, — произнес Далинар, поднимая и показывая карту Разрушенных равнин. — Сначала, пока я жду, мы можем разведать место встречи. Там явно находятся какие-то странные каменные образования.

— Звучит неплохо, — произнесла светледи Тешав.

— Звучит, конечно, неплохо, — проговорил Адолин, присоединяясь к беседе, — но есть одна вещь. Тебя там не будет, отец.

— Адолин, — ответил Далинар со страданием в голосе. — Я знаю, ты думаешь, что это опасно, но...

— Слишком опасно, — уточнил Адолин. — Убийца по-прежнему где-то там, и в последний раз он атаковал нас в тот самый день, когда посланник паршенди прибыл в лагерь. Теперь у нас встреча с врагом снаружи, на Разрушенных равнинах. Отец, ты не можешь пойти туда.

— Я должен, — ответил Далинар. — Адолин, это может означать конец войны. Это может означать ответы — почему они вообще напали на нас. Я не упущу такую возможность.

— Мы не собираемся упускать возможность. Просто сделаем все немного по-другому.

— Как? — спросил Далинар, сузив глаза.

— Ну, во-первых, — объяснил Адолин, — я займу твое место.

— Невозможно. Я не буду рисковать своим сыном, чтобы...

— Отец! — перебил его Адолин. — Это не обсуждается!

Комната погрузилась в тишину. Далинар отвел руку от карты и опустил ее. Адолин сжал челюсти, встретившись взглядом с отцом. Шторма, Далинару Холину было трудно противостоять. Осознавал ли он, какой харизмой обладал, как действовал на окружающих одной только силой ожиданий?

Никто ему не противоречил. Далинар делал то, что хотел. К счастью, в последнее время его мотивы преследовали благородную цель. Но во многих отношениях он по-прежнему оставался тем человеком, каким был двадцать лет назад. Человеком, который завоевал королевство. Он был Терновником и получал все, что хотел.

Но не сегодня.

— Ты слишком важен, — проговорил Адолин, указав на отца. — Не отрицай. Не отрицай, что твои видения жизненно важны. Не отрицай, что, если ты умрешь, Алеткар развалится на части. Не отрицай, что каждый человек в этой комнате менее важен, чем ты.