Слова сияния

— Жалко, что твои карты не слишком детальные, — заметил Мрэйз, продолжив рассматривать рисунок.

Шаллан услужливо достала пять других выполненных для него рисунков. Четыре из них были подробными картами, а последний — приближенным изображением настенных свитков с записями Амарама. На каждом рисунке фактические записи казались неразборчивыми, одни извилистые линии. Шаллан сделала это нарочно. Никто не ожидал от художника, что он будет в состоянии добыть такие подробности из памяти, хотя лично ей это было под силу.

Она утаит от них детальные записи. Девушка намеревалась завоевать доверие Кровьпризраков, понять, на что способна, но она не будет помогать им больше, чем необходимо.

Мрэйз протянул свою духовую трубку в сторону. Там стояла невысокая женщина в маске, которая держала пронзенного крэмлинга и мертвую норку, убитую дротиком в шею. Нет, лапка зверька дернулась. Норка всего лишь оглушена. Значит, на дротике какой-то яд?

Шаллан передернуло. Где пряталась эта женщина? Ее темные глаза уставились на Шаллан не моргая, а остальная часть лица скрывалась за цветной маской из панциря. Она взяла духовую трубку.

— Изумительно, — прокомментировал Мрэйз рисунки Шаллан. — Как ты пробралась внутрь? Мы наблюдали за окнами.

Так ли стала бы действовать Тин — пробралась бы глубокой ночью через одно из окон? Она не обучала Шаллан ничему подобному, только акцентам и подражанию. Возможно, Тин решила, что Шаллан, которая иногда спотыкалась о собственные ноги, не проявила бы себя в акробатическом воровстве.

— Выполнено мастерски, — проговорил Мрэйз, подойдя к столу и положив рисунок. — Безусловно, это успех. Так художественно.

Что случилось с опасным, невозмутимым человеком, который противостоял ей на первой встрече с Кровьпризраками? Оживленный эмоциями, Мрэйз наклонился, изучая каждый рисунок по отдельности. Он даже вытащил лупу, чтобы исследовать их более детально.

Шаллан не стала задавать интересующие ее вопросы. Чем занимается Амарам? Знаете ли вы, как он получил свой Клинок Осколков? Как он... убил Хеларана Давара? Ее дыхание перехватывало каждый раз, когда она даже просто думала о Хеларане, но какая-то часть ее разума признала еще годы назад, что брат не вернется.

Однако это не помешало ей почувствовать особенную и неожиданную ненависть к человеку по имени Меридас Амарам.

— Ну? — спросил Мрэйз, посмотрев на нее. — Подойди и присядь, дитя. Неужели ты сама их выполнила?

— Да, — ответила Шаллан, подавив эмоции.

Мрэйз действительно только что назвал ее «дитя»? Она намеренно придала своей текущей версии более зрелый вид, с более угловатым лицом. Что еще ей нужно сделать? Начать добавлять себе седые волосы?

Она опустилась на сидение за столом. Рядом с ней появилась женщина в маске, держащая чашку и испускающий пар чайник. Шаллан нерешительно кивнула и была вознаграждена подогретым оранжевым вином с пряностями. Она сделала маленький глоток — вероятно, не стоит беспокоиться насчет яда, поскольку эти люди могут убить ее в любой момент. Остальные в шатре разговаривали друг с другом приглушенными голосами, но Шаллан ничего не могла разобрать. Она чувствовала себя так, будто ее выставили напоказ перед публикой.

— Я скопировала для вас немного текста, — сказала она, выуживая страницу с письменами.

Из строк, которые она специально отбирала, чтобы показать им, нельзя было извлечь слишком много информации, но они могли послужить приманкой, чтобы Мрэйз заговорил на нужную тему.

— У нас не получилось надолго задержаться в комнате, поэтому я скопировала лишь несколько строк.

— Ты потратила так много времени, чтобы сделать рисунки, и так мало, чтобы переписать текст? — спросил Мрэйз.

— О, нет, — ответила Шаллан. — Я нарисовала их по памяти.

Мрэйз поднял на нее взгляд, его челюсть немного отвисла, а по лицу пробежало выражение подлинного изумления, прежде чем он быстро вернул себе свою обычную уверенную невозмутимость.

«Наверное... не слишком умно признаваться в таких вещах», — поняла Шаллан.

Сколько людей могли так хорошо рисовать по памяти? Демонстрировала ли Шаллан свои умения на публике в военных лагерях?

Насколько она помнила, нет. Теперь ей придется хранить свой навык в секрете, чтобы Кровьпризраки не соотнесли светлоглазую леди Шаллан с темноглазой воровкой-художницей Вейль. Шторма.

Что ж, она не могла не совершить какую-нибудь ошибку. Эта, по крайней мере, не была смертельной. Вроде бы.

— Джин, — резко приказал Мрэйз.

С одного из стульев встал золотоволосый мужчина с обнаженным торсом под ниспадающей верхней одеждой.

— Посмотри на него, — сказал Мрэйз Шаллан.

Она сохранила воспоминание.

— Джин, оставь нас. А ты его нарисуешь, Вейль.