Слова сияния

Он предъявил права на всю землю и теперь проносился по ней волной очищающей ярости. Перед ним все размывалось и рушилось. Под покровом его темноты земля возрождалась.

Он парил, оживая молниями, вспышками его вдохновения. Дующие ветра были его голосом, гром – его сердцебиением. Он ошеломлял, преодолевал, затмевал и...

И он уже делал это прежде.

Понимание пришло к Каладину, как вода, просачивающаяся под дверь. Да. Этот сон снился ему прежде.

Он с усилием развернулся. Перед ним простерлось лицо, огромное, как вечность, мощь бури, сам Отец Штормов.

– СЫН ЧЕСТИ, – пророкотал голос, подобный ревущему ветру.

– Это правда! – прокричал Каладин в бурю. Он сам был ветром. Спреном. Каким-то образом он мог говорить. – Ты настоящий!

– ОНА ДОВЕРЯЕТ ТЕБЕ.

– Сил? – спросил Каладин. – Да, доверяет.

– ОНА НЕ ДОЛЖНА.

– Ты тот, кто запретил ей прийти ко мне? Ты тот, кто удерживает спренов?

– ТЫ УБЬЕШЬ ЕЕ. – Голос, такой глубокий и мощный, звучал печально. Скорбно. – ТЫ УБЬЕШЬ МОЕ ДИТЯ И ОСТАВИШЬ ЕЕ ТЕЛО НЕЧЕСТИВЫМ ЛЮДЯМ.

– Я не сделаю ничего подобного! – крикнул Каладин.

– ТЫ УЖЕ НАЧАЛ.

Шторм продолжался. Каладин увидел мир сверху. Корабли в защищенных бухтах, качающиеся на яростных волнах. Армии, сжавшиеся в долинах, готовящиеся к войне на местности, покрытой множеством холмов и гор. Огромное озеро, высохшее перед его прибытием, – вода ушла в отверстия в скале.

– Как я могу это предотвратить? – требовательно спросил Каладин. – Как я могу ее защитить?

– ТЫ ЧЕЛОВЕК, ТЫ СТАНЕШЬ ПРЕДАТЕЛЕМ.

– Нет, не стану!

– ТЫ ИЗМЕНИШЬСЯ. ЛЮДИ МЕНЯЮТСЯ. ВСЕ ЛЮДИ.

Континент оказался таким громадным. Столько людей, говорящих на языках, которых он не понимал, прячущихся в своих комнатах, своих пещерах, своих долинах.

– ДА, – сказал Отец Штормов. – ТАК ВСЕ И ЗАКОНЧИТСЯ.

– Что? – закричал Каладин ветру. – Что изменилось? Я чувствую...

– ОН ИДЕТ ЗА ТОБОЙ, МАЛЕНЬКИЙ ПРЕДАТЕЛЬ. МНЕ ЖАЛЬ.

Что-то выросло перед Каладином. Второй шторм, с красными молниями, такой огромный, что континент – даже весь мир – казался ничем в сравнении с ним. Все накрыла его тень.

– Я СОЖАЛЕЮ, – сказал Отец Штормов. – ОН ИДЕТ.

Каладин проснулся, его сердце колотилось в груди.

Он чуть не упал со стула. Где же он? Пик, королевский зал совета. Каладин присел на мгновение и...

Его лицо покраснело от смущения. Он задремал.

Адолин стоял рядом, разговаривая с Ренарином.

– Не уверен, выйдет ли что-то из этой встречи, но я рад, что отец на нее согласился. Я почти потерял надежду на то, что случится нечто подобное, учитывая, сколько времени понадобилось посланнику паршенди, чтобы прибыть к нам.

– Ты уверен, что тот, кого ты встретил, – женщина? – спросил Ренарин.

Он выглядел более расслабленно с тех пор, как окончательно установил связь с Клинком пару недель назад, и ему больше не требовалось носить его везде с собой.

– Женщина, Носитель Осколков?

– Паршенди довольно странные, – пожал плечами Адолин.

Он бросил взгляд на Каладина, и его губы сложились в ухмылку.

– Спишь на работе, мостовичок?

Рядом покачивалась протекающая ставня, вода просачивалась сквозь дерево. Навани и Далинар должны находиться в соседней комнате.

Короля не было.

– Его величество! – воскликнул Каладин, неуклюже вскочив на ноги.

– В уборной, мостовичок, – пояснил Адолин, кивнув на другую дверь. – Ты способен спать во время сверхшторма. Впечатляет. Почти так же сильно, как то, сколько слюней ты напустил, пока дремал.

Нет времени для насмешек. Этот сон... Каладин повернулся к балконной двери, часто дыша.

«Он идет...»

Каладин распахнул балконную дверь. Адолин закричал, Ренарин окликнул его, но Каладин не обратил на них внимания, встретившись с бурей.

Ветер все еще завывал, а дождь барабанил по каменному балкону с таким звуком, будто ломались сучья. Однако молнии прекратились, а ветер, хоть и интенсивный, и близко не был настолько сильным, чтобы выворачивать валуны или рушить стены. Шторм растратил большую часть своей силы.

Темнота. Ветер, ударяющий в него из глубин небытия. Каладин почувствовал себя так, словно стоял над самой Пустотой, Бездной, известной в старых песнях под именем Брэйз. Обиталище демонов и чудовищ. Он нерешительно шагнул вперед, в свет, лившийся на мокрый балкон из все еще открытой двери. Он нащупал перила – неповрежденную безопасную секцию – и вцепился в них холодными пальцами. Дождь бил по щекам, просачивался сквозь униформу, пробирался через ткань в поисках тепла.

– Ты с ума сошел? – требовательно спросил Адолин с порога. Каладин едва слышал голос принца сквозь ветер и отдаленные раскаты грома.

* * *

Узор тихонько жужжал, пока по повозке стучал дождь.

Рабы Шаллан сбились в кучку и подвывали. Ей бы хотелось, чтобы проклятый спрен вел себя потише, но Узор не отвечал на ее увещевания. По крайней мере, сверхшторм почти закончился. Она хотела выбраться наружу и прочитать, что сообщили об ее родине люди, переписывающиеся с Тин.

Жужжание Узора звучало почти как скулеж. Шаллан нахмурилась и наклонилась к нему ближе. Неужели это слова?

– Плохо... плохо... так плохо...

* * *