Слова сияния

Адолин выкрикнул что-то неразборчивое, звук эхом раскатился внутри шлема. Не обращая внимания на крики солдат, на дождь, на внезапно раздавшийся рядом неестественный треск в воздухе, он бросился к телу коня, распростершемуся на земле. Чистокровный.

– Нет-нет-нет, – забормотал Адолин, рухнув на колени рядом с жеребцом.

По белой шкуре через весь бок животного проходил странный ветвящийся ожог, широкий, с неровными краями. Открытые темные глаза Чистокровного, на которые капал дождь, не моргали.

Адолин отвел руки, неожиданно засомневавшись, стоит ли трогать коня.

Он чувствовал себя юнцом, попавшим в незнакомую ситуацию.

Чистокровный не двигался.

Адолин занервничал сильнее, чем во время поединка, когда выиграл свой Клинок.

Крики. Снова треск в воздухе, резкий, неожиданный.

«Они выбирают себе наездника, сынок. Мы зациклены на Осколках, но любой человек – храбрец или трус – может привязать Клинок. С ними же все по-другому. Здесь выигрывают только достойные...»

Двигаться.

Время горевать наступит позже.

Двигаться!

Зарычав, Адолин вскочил на ноги и бросился мимо двух мостовиков, которые стояли на страже с тревожным видом, держа копья наготове. Он призвал Клинок и побежал к сражающимся впереди. Прошло всего несколько мгновений, но ряды алети уже проседали. Тяжелые пехотинцы сбились в несколько плотных групп, остальные оказались повержены, оглушены или сбиты с толку.

Сверкнула очередная вспышка, за которой последовал треск. Молния. Красная молния. Она отделилась от группы паршенди, вспыхнула и в мгновение ока исчезла, оставив после себя светящийся, ветвистый послеобраз, который на короткое время затмил зрение Адолина.

Впереди упал мужчина, поджарившийся в своей броне. Приближаясь, Адолин проревел, чтобы люди держали строй.

Треск послышался еще несколько раз, но, похоже, удары были плохо нацелены. Иногда молнии вспыхивали за спинами алети или странным образом ветвились, не попадая в них напрямую. На бегу Адолин заметил вырвавшийся от пары паршенди разряд, который ударил аркой и немедленно ушел в землю.

Паршенди уставились вниз, сбитые с толку. Казалось, что ударила молния... молния с неба, только с непредсказуемой траекторией.

– Нападайте на них, вы, крэмлинги! – прокричал Адолин, пробегая сквозь солдат. – Назад в строй! Это все равно что обстрел лучников! Прикрывайте головы. Сомкнуть ряды! Если мы дрогнем – умрем!

Он сомневался, услышали ли его слова, но кричащая, бросающаяся на линии паршенди фигура принца что-то изменила. Раздались крики офицеров, шеренги стали выравниваться.

Молния ударила прямо в Адолина.

И звук, и удар ошеломили его. Ослепленный, он замер на месте. Когда зрение прояснилось, принц обнаружил, что совершенно не пострадал. Броня тихонько вибрировала, и звук щекотал его кожу странным, но приятным образом. Неподалеку от маленькой группы паршенди ударила очередная молния, но не ослепила его. Шлем, всегда отчасти прозрачный изнутри, пересекла неровная темная полоса, отлично защищающая от вспышек.

Ухмыльнувшись, Адолин стиснул зубы и с первобытным удовлетворением врезался в ряды паршенди, рубя головы Клинком Осколков. Если старые легенды не обманывали, его броня создавалась специально для сражений с этими самыми монстрами.

Несмотря на то, что новые солдаты паршенди были физически сильнее и выглядели более свирепо, чем те, с которыми он сражался прежде, их глаза выгорали с такой же легкостью. Они падали замертво, и из их груди появлялся маленький красный спрен, напоминавший крошечную молнию, который взмывал вверх и исчезал в воздухе.

– Их можно убить! – завопил один из сражающихся рядом солдат. – Они умирают!

Остальные подхватили выкрик, передавая его дальше по рядам. Несмотря на очевидность открытия, войска воспряли духом и волной качнулись вперед.

«Их можно убить».

* * *

Шаллан рисовала. Лихорадочно. Карту. Чернилами. Каждая линия четкая.

Большой лист, изготовленный по ее распоряжению, покрывал широкую доску на полу. Это было самое большое изображение, которое она когда-либо рисовала, заполняя его часть за частью во время экспедиции.

Девушка вполуха прислушивалась к другим ученым в палатке. Их замечания отвлекали, но были важны.

Очередная линия, волнистая по краям, обрисовала узкое плато. Копия того, которое она изобразила в семи других местах карты. Равнины представляли собой четверной радиальный узор, зеркально отраженный от центра каждого квадранта, и поэтому все, что Шаллан рисовала в одном квадранте, повторяла в других, расположенных соответственно. Да, восточная часть карты измялась, поэтому она будет неточной на том участке, но ради цельности необходимо закончить все части. Только так Шаллан сможет увидеть узор полностью.

– Сообщение от разведчиков, – произнесла посыльная, ворвавшись в палатку и впустив порыв влажного ветра.

Этот внезапный ветер... Он так походил на ветер перед сверхштормом.

– Что за сообщение? – спросила Инадара.