Слова сияния

– Стой, – сказал один из охранников.

У парня на подбородке виднелась настолько глубокая ложбинка, что, казалось, он получил топором по лицу, когда был младенцем. Он оглядел Каладина с головы до ног.

– Ты тот, кого называют Благословленным Штормом.

– Вы люди Грейвса.

Они переглянулись.

– Все в порядке, – сказал Каладин. – Я с вами. Моаш здесь?

– Сейчас его нет, – ответил солдат. – Пошел вздремнуть. Завтра важный день.

«Я не опоздал», – подумал Каладин. Удача оказалась на его стороне.

– Я хочу поучаствовать в вашем деле.

– Обо всем позаботятся, мостовик, – сказал охранник. – Возвращайся в казармы и притворись, что ничего не происходит.

Каладин наклонился, как будто хотел что-то прошептать на ухо охраннику. Тот тоже наклонился к нему.

Тогда Каладин отбросил костыль и ударил солдата копьем между ног, а затем тотчас же обернулся, вращаясь на здоровой ноге и подтаскивая раненую, и обрушился на второго охранника.

Тот успел поднять копье, отразив удар, и попытался закричать:

– К оружию! К...

Каладин врезался в него со всего маху, отбросив копье охранника в сторону, выпустил свое собственное копье, схватил противника за горло онемевшими, влажными пальцами и ударил его головой о стену. Извернувшись и опустившись вниз, он заехал локтем в голову охранника с ложбинкой на подбородке и вмял ее в пол.

Оба мужчины замерли неподвижно. Почувствовав головокружение от внезапного напряжения, Каладин прислонился спиной к двери. Перед его глазами все плыло. Теперь он хотя бы знал, что все еще способен драться без штормсвета.

Каладин поймал себя на том, что смеется, хотя смех перешел в кашель. Неужели он в самом деле просто набросился на людей? Теперь нет пути назад. Шторма, он даже не знал, почему так поступает. Отчасти из-за искренности короля, но не она была истинной причиной, как он обнаружил в глубине души. Каладин знал, что должен это сделать, но почему? Мысль о смерти короля без хорошего на то основания вызывала у него тошноту и напоминала о случившемся с Тьеном.

Но главная причина заключалась и не в этом. Шторма, он никак не мог уловить смысл, даже для себя самого.

Охранники не шевелились, не считая редких подергиваний. Каладин кашлял и кашлял, задыхаясь. Не время для слабости. Он протянул скрючившиеся пальцы к ручке и попытался открыть дверь. Наполовину ввалившись в комнату, он, спотыкаясь, встал на ноги.

– Ваше величество? – позвал Каладин, опираясь на копье и подволакивая больную ногу.

Он добрался до спинки дивана и, ухватившись за нее, выпрямился во весь рост. Где же...

Король неподвижно лежал на диване.

* * *

Адолин широко размахивал Клинком, выдерживая идеальную стойку ветра. Когда он рассек горло очередному паршенди, на острие меча собралась влага. Красная молния с треском ударила из трупа, связав в яркой вспышке солдата и землю, когда тот умер. Сражающиеся рядом алети соблюдали осторожность и не наступали в лужи рядом с трупом. На горьком опыте они узнали, что странная молния может быстро убить через воду.

Подняв меч и бросившись вперед, Адолин возглавил атаку против ближайшей группы паршенди. Да будут прокляты шторм и принесшие его ветра! К счастью, когда Навани задействовала фабриалы, омывшие поле боя необычно однородным белым светом, тьма немного рассеялась.

Адолин и его отряд снова столкнулись с паршенди. Однако, оказавшись среди врагов, он сразу же почувствовал, как что-то захлестнуло его левую руку. Веревочная петля? Адолин отпрянул назад. Никакая веревка не могла удержать Доспехи Осколков. Он зарычал и выдернул веревку из держащих ее рук. Затем рванулся снова, когда очередная петля затянулась на горле и потянула его в другую сторону.

Принц закричал, стремительно развернувшись, и взмахнул Клинком, разрезая веревку. Еще три петли полетели в него из темноты: паршенди отправили целый отряд. Адолин перешел к защитным взмахам, как обучил его Зейхел, и стал обороняться от целенаправленной атаки веревками. Враги должны были растянуть другие веревки на земле перед ним, ожидая, что он их заденет... Да, вон они.

Адолин попятился, разрезав долетевшие петли. К сожалению, его люди зависели от него, если хотели прорвать ряды паршенди. Как только он отступил, противник с силой поднажал на линии алети. Как обычно, они не использовали традиционные военные построения, атакуя группами и парами. Подобная тактика была пугающе эффективна на хаотичном, мокром от дождя поле боя, среди ударов молний и порывов ветра.

Перел, полевой командир, которого Адолин поставил во главе отряда с фонарями, протрубил отступление на фланге принца. Адолин выдал серию проклятий, разрезал последнюю веревку и отошел назад, выставив меч на случай, если паршенди решат их преследовать.

Ничего подобного не случилось. Тем не менее, когда он присоединился к отступлению, за ним тенью последовали две фигуры.

– Еще живы, мостовики? – спросил Адолин.

– Еще живы, – ответил Шрам.

– На вас остались веревочные петли, сэр, – сказал Дрехи.