Слова сияния

Она стояла перед ним, и дождь ручьями стекал по ее броне. Как там она называла себя? Эшонай. Под шлемом Адолин лишь ухмыльнулся, глядя на Носительницу Осколков. С ней он мог сражаться. Честная схватка. Он поднял руки и, как только из тумана появился Клинок Осколков, взмахнул им вверх, отражая ее атаку несколькими стремительными парирующими ударами.

«Спасибо», – подумал Адолин.

* * *

Далинар верхом на Кавалере пересекал мост с плато Ройона, держась за кровоточащую рану в боку. Глупо. Он должен был заметить то копье. Слишком сильно сосредоточился на красных молниях и быстрых перемещениях сражающихся пар паршенди.

«Истина в том, – подумал Далинар, соскальзывая с лошади, чтобы хирург смог осмотреть рану, – что ты уже старик».

Возможно, не с точки зрения возраста, поскольку ему было всего лишь за пятьдесят, но по солдатским меркам он, несомненно, постарел. Без помощи Доспехов Осколков Далинар становился медлительным и слабым. Убивать других – забава для молодых, потому что старики первыми терпят поражение.

Проклятый дождь не прекращался, поэтому он спрятался под одним из тентов Навани. Лучники по-прежнему не давали паршенди перейти через ущелье и добить отступающего Ройона. С их помощью Далинару удалось спасти армию кронпринца, по крайней мере ее половину, но люди потеряли все северное плато. Ройон поскакал в безопасное место, за ним последовал шедший пешком измученный капитан Хал. Сын генерала Хала был облачен в свои собственные Доспехи и нес Клинок Телеба, который ему, к счастью, удалось забрать с тела павшего.

Им пришлось оставить тело и Доспехи. Плохо и то, что пение паршенди продолжалось в том же ритме. Несмотря на спасение солдат, поражение было ужасным.

Далинар снял нагрудник и, заворчав, сел, когда хирург предложила ему табурет. Он позволил женщине позаботиться о ране, хотя знал, что та не опасна. Рана была скверной – как и любая рана на поле битвы, особенно если ослабляла руку, которой держат меч, – но она его не убьет.

– Шторма, – проговорила хирург. – Кронпринц, вы весь в шрамах. Сколько раз вы получали ранения в плечо?

– Не помню.

– Как у вас получается до сих пор владеть рукой?

– Тренировка и практика.

– Но это невозможно... – прошептала она, расширив глаза. – Я имею в виду... Шторма...

– Просто зашей рану, – сказал Далинар. – Да, сегодня я буду держаться подальше от поля битвы. Нет, я не буду напрягать руку. Да, я слышал раньше все эти лекции.

Прежде всего, ему не следовало лезть в бой. Он сказал себе, что больше не участвует в битвах. Он решил стать политиком, а не военачальником.

Но изредка Терновника требовалось выпускать на волю. Люди нуждались в нем. Шторма, он сам в нем нуждался. И...

В палатку ворвалась Навани.

«Слишком поздно».

Кронпринц вздохнул, когда она направилась к нему широкими шагами мимо фабриала, который светился в маленькой подставке, собирая воду внутри палатки в мерцающий шар. Вода струилась по двум металлическим стержням по бокам фабриала, вытекала по земле из-под тента и через край плато устремлялась в ущелье.

Далинар угрюмо посмотрел на Навани, ожидая, что та отчитает его как молоденького рекрута, потерявшего свой точильный камень. Однако она лишь подошла и прижалась к его здоровому боку.

– Выговора не будет? – спросил Далинар.

– Мы на войне, – прошептала женщина. – И мы проигрываем, не так ли?

Далинар взглянул на лучников, у которых заканчивались стрелы. Он ответил не слишком громко, чтобы они не услышали:

– Да.

Хирург бросила на него пристальный взгляд, затем опустила голову и продолжила зашивать рану.

– Ты поскакал в бой, когда кто-то нуждался в тебе, – сказала Навани. – Спас жизни кронпринца и его солдат. Так почему ты ждешь, что я буду сердиться?

– Потому что ты – это ты.

Он поднял здоровую руку и пробежался пальцами по ее волосам.

– Адолин победил на своем плато, – произнесла Навани. – Находившихся там паршенди рассеяли и обратили в бегство. Аладар держится. Ройон потерпел неудачу, но количество наших войск до сих пор равное. Так почему же мы проигрываем? Я вижу это по твоему лицу, но не понимаю почему.

– Одинаковое количество войск с обеих сторон равнозначно нашему поражению. – Далинар чувствовал, как формируется шторм. Далеко, на западе. – Если они допоют песню, то всему, как предупреждал Рлаин, придет конец.

Хирург закончила обрабатывать рану, сделав все, что смогла, перевязала ее и позволила Далинару надеть рубашку и мундир, которые будут крепко держать повязку. Одевшись, он поднялся на ноги и направился в штабную палатку, чтобы получить обновленную информацию о текущей ситуации от генерала Хала. Ему пришлось остановиться, когда в палатку ворвался Ройон.

– Далинар!

Высокий лысый мужчина подскочил, схватив его за руку. За раненую руку. Далинар поморщился.

– Там штормовая резня! Мы погибли! Шторма, мы погибли!

Стоящие рядом лучники переминались с ноги на ногу, опустошив все запасы стрел. Море красных глаз, похожих на тлеющие в темноте угольки, собралось на плато с противоположной стороны ущелья.