Слова сияния

Ризн моргнула, посмотрела сначала на одного, потом на другую. Разве она только что не высказала все доводы, когда король слушала?

Женщина спокойно оглядела Ризн темными глазами.

«Я выиграла первый раунд, – поняла девушка. – Как воин на поле битвы. Я провела поединок, и меня посчитали достойной сразиться с более сильным противником».

Король заговорила, и Талик стал переводить.

– Король говорит, что ты талантлива, но сделка, конечно же, не может продолжиться. Ты должна вернуться со своим бабском, когда он приедет в следующий раз. Лет через десять мы, возможно, станем с тобой торговать.

Ризн подумала, что можно возразить.

– Именно таким образом Встим добился уважения, ваше величество? – Она не проиграет этот спор. Она не может! – Спустя годы, приезжая со своим бабском?

– Да, – ответил Талик.

– Вы не перевели, – сказала Ризн.

– Я... – Талик вздохнул и перевел вопрос.

Король улыбнулась с явной нежностью. Она проговорила несколько слов на своем языке, и Талик ошеломленно повернулся к матери.

– Я... Ого.

– Что? – требовательно спросила Ризн.

– Твой бабск убил коракота с несколькими нашими охотниками, – ответил реши. – Сам? Чужеземец? Я никогда не слышал ни о чем подобном.

Встим. Убил кого-то? С охотниками? Невозможно.

Хотя, конечно, он не всегда был старым морщинистым книжным червем, каким являлся теперь, но Ризн считала, что в прошлом он был просто морщинистым книжным червем помоложе.

Король заговорила снова.

– Я сомневаюсь, что ты убьешь хотя бы одного зверя, дитя, – перевел Талик. – Уходи. Твой бабск это переживет. Он мудр.

«Нет. Он умирает», – подумала Ризн.

Мысль явилась непрошеной, но была правдивой и испугала. Больше, чем высота, больше, чем что-либо ей известное. Встим умирал. Возможно, это его последняя сделка.

И Ризн вела ее к провалу.

– Мой бабск мне доверяет, – сказала девушка, подходя ближе к королю, шагая по носу большепанцирника. – И вы сказали, что доверяете ему. Как тогда вы можете не доверять его мнению, что я достойна?

– Невозможно заменить личный опыт, – перевел Талик.

Животное шагнуло, земля затряслась, и Ризн стиснула зубы, представив, как они все падают с вершины вниз. К счастью, на такой высоте движение ощущалось скорее как легкое покачивание. Зашуршали деревья, и ее желудок совершил очередной кульбит, но ситуация была не более опасна, чем качка на корабле.

Ризн приблизилась к тому месту, где стояла король, около носа животного.

– Вы король, вы понимаете важность доверия тем, кто вам подчиняется. Вы не можете находиться везде и знать обо всем на свете. Временами нужно доверять решению тех, кого вы знаете. Мой бабск как раз такой человек.

– Ты приводишь верные доводы, – перевел Талик с удивлением в голосе. – Но не понимаешь, что я уже оказала твоему бабску уважение. Именно поэтому я согласилась поговорить с тобой лично. И не пошла бы на такое ради кого-то другого.

– Но...

– Вернись вниз, – сказала король через Талика более жестким голосом. Ризн показалось, что на этом все должно закончиться. – Скажи своему бабску, что ты продвинулась достаточно далеко, чтобы поговорить со мной лично. Без сомнения, большего он не ожидал. Вы можете покинуть остров и вернуться, когда он поправится.

– Я...

Ризн почувствовала, что стало тяжело говорить, будто ей сдавили горло. Она не могла подвести бабска, не сейчас.

– Передай ему мои наилучшие пожелания к выздоровлению, – сказала король, отворачиваясь от Ризн.

Талик, казалось, удовлетворенно улыбнулся. Она посмотрела на своих охранников, застывших с мрачным выражением на лицах.

Девушка отошла в сторону. Она оцепенела. Ее отправили прочь как ребенка, просящего сладости. Неистовый румянец залил лицо, пока она шла мимо мужчин и женщин, подготавливающих связки фруктов.

Ризн остановилась, посмотрела влево, на бесконечный простор синевы, и снова повернулась к королю.

– Думаю, – громко проговорила она, – мне стоит поговорить кое с кем, обладающим большей властью.

К ней повернулся Талик.

– Ты поговорила с королем. Никто не обладает большей властью.

– Прошу прощения, – ответила Ризн. – Но думаю, это не так.

Одна из веревок дернулась, сигнализируя о том, что фруктовое подношение принято.

«Это глупо, это глупо, это...»

«Не думай».

Ризн бросилась к веревке, вызвав крики охранников. Она схватилась за ее конец, перевалилась через край и стала спускаться по голове большепанцирника. Голове бога.

Страсти! В юбке было непросто. Веревка врезалась ей в руки и вибрировала, пока животное внизу хрустело фруктами на другом конце.

Наверху появилась голова Талика.

– Что, во имя Келека, ты задумала, глупая женщина? – прокричал он.

Ризн нашла забавным то, что он выучил их ругательства во время своего пребывания в Тайлене. Девушка вцепилась в веревку, сердце билось в сумасшедшей панике. Действительно, что она делала?

– Релу-на, – прокричала Ризн Талику, – одобряет храбрость!

– Есть разница между храбростью и глупостью!

Ризн продолжила спуск, который больше походил на скольжение.

«О Стремление, Страсть необходимости…»

– Вытяните ее назад! – приказал Талик. – Эй вы, помогайте. – Он отдал дальнейшие приказания на реши.