Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга четвертая. Август

И это справедливо отнюдь не для одних только монахов, но и для каждого христианина – монаха, женатого или безбрачного мирянина, священника, епископа… Ведь все эти пути отличаются друг от друга лишь внешними обстоятельствами, а суть и цель у них одна – стяжание Духа Святого, что возможно для всех христиан без исключения, вне зависимости от их «гражданского состояния». Об этом часто говорил один из величайших подвижников Курской земли и всего Православия в целом – преподобный Серафим Саровский (1754–1833), в день обретения мощей которого Церковь и повелела праздновать память Собора Курских святых. Так, например, когда один из духовных чад преподобного, Николай Мотовилов, выразил сомнение в том, что он, женатый мирянин, помещик, может так же стяжать Божественную благодать, как и строгий монах-подвижник, каким был батюшка Серафим, святой ответил ему так: «Что же касается до того, что я – монах, а вы – мирской человек, то об этом думать нечего: у Бога взыскует правая вера в Него и Сына Его Единородного. За это подается обильно свыше благодать Духа Святого. Господь ищет сердца, преисполненного любви к Богу и ближнему, – вот престол, на котором Он любит восседать и на котором Он является в полноте Своей пренебесной славы. Сыне, даждь Ми сердце твое (Притч. 23, 26), – говорит Он, а все прочее Я Сам приложу тебе, ибо в сердце человеческом может вмещаться Царствие Божие (см. Мф. 6, 33). Господь равно слушает и монаха, и мирянина, простого христианина, лишь бы оба были православные, и оба любили Бога из глубины душ своих, и оба имели веру в Него, хотя бы яко “зерно горушно”, и оба двинут горы (см. Мк. 11, 23)».

О том же говорил преподобный и другому духовному сыну-мирянину незадолго до своей кончины: «Царство Божие – не брашно и питие, но праведность и радость во Духе Святом (Рим. 14, 17). Только не надобно ничего суетного желать, а все Божие – хорошо, и девство славно, и брак благословен Богом: И благослови я Бог, глаголя: раститеся и множитеся (Быт. 1, 22). Только враг смущает все».

Вообще, если человек искренне стремится всей своей жизнью исполнять волю Господа, служить Ему и ближним – Господь обязательно поможет ему в этом, укажет наилучший путь и поддержит на этом пути, даже если внешние обстоятельства будут против.

Так, например, будущий подвижник Оптинский Макарий (1788–1860) в юности служил по финансовому ведомству и, казалось, не собирался становиться монахом. Однако духовная жизнь всегда привлекала его больше всех прочих сторон бытия; и после кончины родителей, в возрасте двадцати двух лет, молодой человек оставил службу и поступил послушником в Площанскую пустынь. Первым наставником его был один из учеников преподобного Паисия Величковского (1722–1794) – старец Афанасий. Следуя примеру своего духовного отца, Афанасий занимался изучением и переводами святоотеческой литературы – в те времена очень многое из обширнейшего святоотеческого наследия оставалось еще не переведенным на русский язык, что немало затрудняло развитие духовной жизни в Русской Церкви. Афанасий приобщил к этому благодатному труду и своего ученика. Преподобный Макарий продолжил труды своего старца по изучению и переводам святоотеческого наследия; под его мудрым руководством, как чисто практическим, так и духовным, в обители возникла целая школа переводчиков духовных книг, было собрано воедино и издано множество трудов святых, в том числе самого преподобного Паисия. Вклад преподобного Макария и его соработников в дело духовного просвещения России был поистине неоценим; кроме того, благодаря этим трудам к Церкви потянулись представители интеллигенции – в частности, на исповедь к старцу Макарию приезжали такие известные литераторы и мыслители, как Николай Гоголь и Алексей Хомяков.

Недаром другой подвижник, святитель Игнатий (Брянчанинов; 1807–1867), так отзывался о преподобном Макарии: «Отец Макарий в наше время был лучшим наставником монашества, действовал со своим понятием, с целию угождения Богу и пользы ближним, при значительном самоотвержении».