Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга четвертая. Август

Духовным взором старец Ермолай узнал в Пантолеоне избранный сосуд благодати Божией, будущего великого подвижника. А юноше полюбились речи старца, омывавшие его душу, подобно целительному елею: мучительные и грозные загадки бытия, терзавшие его сердце, в этих беседах получали светлое и доброе истолкование. Изумляясь, молодой врач слушал о чудесах исцелений, совершенных Иисусом Христом: о прозревавших слепцах, очищавшихся прокаженных, встававших на ноги паралитиках, наконец, о воскрешенных Сыном Божиим от смертного сна умерших. О подобном врачевстве и не мечталось величайшим языческим медикам: Асклепию, Галену, Гиппократу, которыми Пантолеон привык восхищаться. Христианским учением опрокидывалось и самое злое, что существовало в мире, – сама смерть: за ее порогом для последователей Христа Спасителя открывалась жизнь высшая и лучшая – вечность без боли и скорби, освещенная лучами Всесовершенства Божия. В памяти Пантолеона оживали исполненные любви слова матери, говорившей ему о той же святой вере, и теперь, когда разум его обрел зрелость, он все более убеждался в истине Христовой.

Однажды, когда после беседы со старцем-священником Пантолеон возвращался домой, он увидел на дороге тельце ребенка, только что умершего от укуса змеи. Сама ядовитая гадина, огромная ехидна, находилась рядом и торжествующе шипела. Острая жалость к несчастному ребенку, так нелепо погибшему, охватила молодого врача, но что он мог поделать, чем могли тут помочь все заветы Асклепия и советы Гиппократа? В порыве вдохновения Пантолеон упал на колени и взмолился: «Господи Иисусе Христе, хотя я и недостоин призывать Тебя, но, если Ты хочешь, дабы я сделался рабом Твоим, яви силу Твою и сделай так, чтобы во имя Твое отрок этот ожил, а ехидна издохла».

И Пантолеон увидел: мертвый мальчик, словно пробудившись ото сна, поднимается с земли, а ядовитая гадина, будто рассеченная невидимым мечом, разваливается пополам. Чистый сердцем Пантолеон не был лукавым невером, позволяющим себе сомневаться в явных чудесах Господних. Вознеся пылкую благодарственную молитву Господу Иисусу, Пантолеон тотчас вернулся к священнику – просить Святого Крещения. Святой Ермолай крестил его, причастил Святых Христовых Таин и в течение семи дней наставлял духовного сына в спасительном учении Христовом, просветившись которым обрел Пантолеон радость и мир души. Сам Господь Всемогущий наделил его даром исцеления, и врачевание для него стало не обычным ремеслом, а высоким призванием. Небесный Отец благословил сострадательного юношу нести людям освобождение от страданий – стать Пантелеимоном, «милостивым ко всем».

Одно только обстоятельство продолжало мучить Пантелеимона. Помогавший всем больным, даже умирающим, он не мог уврачевать душу родного отца, Евсторгия, продолжавшего коснеть в гибельном язычестве. Послушный и кроткий сын, Пантелеимон не дерзал вступать с отцом в споры о вере, лишь исподволь пытался рассеять его заблуждения вопросами вроде того: почему, мол, одни идолы все стоят и никак не сядут, а другие все время сидят, но никогда не встают? От подобных речей умного сына Евсторгий начал сомневаться в могуществе идолов и охладел в служении им, но еще не познал Истинного Бога.

И вот однажды к юному целителю Пантелеимону явился слепой, уже обращавшийся ко всем местным врачам, издержавший на лечение немалые богатства, но так и не вернувший зрения. Несчастный слепец пришел к молодому врачу с последней надеждой. Святой юноша понял, что медицина бессильна, лишь благодать Божия властна помочь страдальцу. И он сказал слепому: «Дар прозрения, открывающий для тебя свет, даст тебе Отец светов – Истинный Бог через меня, недостойного раба Своего».

Присутствовавший при этом Евсторгий, услышав, что сын его берется врачевать в столь безнадежном случае, испугался, что юноша опозорится: «Сын мой! Не решайся касаться такой вещи, которой ты не можешь сделать, иначе ты будешь осмеян. Что можешь ты сделать больше лучших тебя врачей, между которыми и учитель твой Евфросин? Все они лечили его и не могли вылечить». Но святой Пантелеимон коснулся пальцами глаз слепца, сказав: «Во имя Господа моего Иисуса Христа, просвещающего слепых, прозри».

Зрение вернулось к слепому, и тотчас же свершилось второе чудо – духовный взор Евсторгия раскрылся для Христова Света. Ликуя, смотрел святой Пантелеимон, как его прозревший отец своими руками разбивает идолов, сбрасывает жалкие обломки изображений лжебогов в яму и засыпает их землей. Бывший слепой, исцеленный врачом-христианином, и бывший язычник Евсторгий, просвещенный трудами святого сына, в тот же день восприняли благодать Крещения, стали сынами Царства Божия. Это произошло уже незадолго до кончины Евсторгия: святой Пантелеимон успел спасти душу своего отца для вечной жизни.