Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

Держался уверенно, и вместе с тем — явно спешил покинуть этот пышно украшенный зал. Навстречу, встряхнув короткими волосами, поднялась Шиталь, проговорила ритуальную формулу приветствия, губы застывше улыбались, а глаза ее будто старались проникнуть внутрь проходящего испытание.

Он сдержанно поклонился, глядя перед собой. Сначала ей, потом остальным. Поймал взгляд Къятты, и быстро отвернулся, как мальчишка, задумавший какую-нибудь шалость.

Шиталь провела его в середину залы. Едва не отдернул руку, когда прохладные сильные пальцы женщины коснулись его.

— Вот он перед вами согласно обычаю. Он достиг совершеннолетия, и нам надо знать, кого вырастила Астала. Достоин ли он пройти испытание?

Люди семи Родов смотрели на Кайе. Им было любопытно и немного тревожно; никто не сомневался, что внук Ахатты способен на многое, а в этом испытании не солжешь. Если ничего в тебе нет, то и не выйдет пустить пыль в глаза, если есть, то не утаишь. Да, все смотрели, не отрываясь. Шиталь тоже, повернув голову — рядом стояла. А он и вовсе ни на кого не глядел, только на темную выемку по всему периметру зала, зная, что там и скрываются темные пока шары льяти. Испытание… Он здесь по праву рождения, а не ради каких-то дурацких шаров.

— Достоин, — раздался голос человека из Рода Кауки.

— Достоин, — повторяли другие, от младших к старшим. Потом зазвучал голос его Рода — его брата. Потом свое слово сказала Шиталь. И лишь потом прозвучал голос Ахатты.

Оставалось зажечь светильники: достаточно протянуть руку — и голубоватый шарик в другом конце залы засияет; если один — плохо, не Сила, а тень ее у проходящего испытание. Чем больше, тем лучше. Шары льяти не ошибаются. Но сперва — сделать пару шагов вперед, встать на обсидиановую пластину — она связана с льяти, как колодец с подземным источником. Это необходимо, иначе шары не получат сигнала. Но юноша поступил иначе. Он просто стоял на месте, широко улыбаясь, а сияние разливалось по стенам. Словно внутри огромного светильника оказались все. Шары льяти истекали сиянием, как болью, полыхала белым пластина для испытаний, мерцали кресла и одежда собравшихся, чего и вовсе быть не могло. Свет резал глаза, заставлял закрыть их руками — веки не спасали. И, спасая зрение, жмурясь, никто не заметил, когда исчез Кайе, покинул залу. Один шарик в дальнем углу горел, словно не решался погаснуть — вдруг человек вернется?

Шиталь медленно шла рядом с Ахаттой. Белая накидка ее трепетала от налетающих порывов теплого ветра. На кайме золотые птицы перекликались среди искусно вышитых ветвей папоротника.

— Погода сейчас чудесная. Люблю это время, скоро снова все расцветет. Но засуху обещают сильной в этом году, — сказала Шиталь. — А мои земли и так не слишком плодородны.

— Сразу после дождей и я чувствую себя молодым! А тебе, думаю, тревожиться смысла нет, ваших запасов хватит на три года без дождей. Ты хорошая хозяйка, — откликнулся глава Совета.

— Мальчик сделал это по твоему наущению? — без перехода спросила женщина.

Ахатта улыбнулся краешком рта.

— А я уж было подумал, что ты и впрямь хочешь поговорить о погоде.

— Совет гудел, как гнездо диких шершней.

— Еще бы. Так странно, что Кайе родился в последние дни сезона дождей… словно огонь пришел на смену воде.

— Так что же ты мне ответишь?

Ахатта мягко взял ее за руку.

— Наши семейные дела не выйдут за стены дома Тайау. Это даже малыш понимает.

— Но ты недоволен им! — резко сказала Шиталь.

— Ты не можешь знать наверняка, чем именно я недоволен.

— Он ведет себя, как дитя.

Ахатта посмотрел на нее, не выпуская руки Шиталь:

— В этом ваша ошибка. Он вовсе не ребенок.

— Шестнадцать — это еще мальчишка.

— И в его прошлом есть река Иска. И Совет после, где решалась его судьба.

— Если бы он понял хоть что-то!

— Ты так считаешь? — Ахатта улыбнулся так, что Шиталь почувствовала — ее лицо розовеет. — Мы говорили с ним… Он сказал много такого, что порадовало деда.

Шиталь медленно отняла руку. Ахатта сделал вид, что этого не заметил, продолжал:

— Я долгие годы пытаюсь понять, что он такое… открытая дверь, через которую изливается пламя? Всем нам, и северянам, приходится открывать ее — по-разному, а он… Если бы не мог менять облик, сгорел бы давным-давно. А так — став зверем, отдыхает от огня.

— И все больше в нем зверя.

— Всяко лучше, чем пламя, — Ахатта улыбнулся краешком рта. — Разрушений в Астале меньше.

— Ты знаешь, что пока про него рассказывает разные байки народ, это еще неважно, однако он понемногу настраивает против себя и служителей Домов Солнца, Звезд и даже Хранительницы. Всем вы рот не заткнете, а несколько Родов еще подольют масла в огонь.

— Он такой же, как ты, — мягко сказал Ахатта. — Тот, кто прислал его в этот мир, все продумал. И цель, для которой он создан, и блага, которые его появление сулит Астале. Ты знаешь не все сказки, что рассказывают о нем.