Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

Прихватив блюдо с лепешками, спустился в сад, долго сидел на ступенях — смерклось уже, блестки звезд рассыпало над деревьями. Сидел, вдыхал влажный сладкий воздух, который почти позабыл в Тейит, и думал. Ощутил, что сзади подошла женщина: хоть не было обычного для девушек и молодых женщин Асталы звона браслетов, но легкие шаги явственно говорили о ее возрасте.

Обернувшись, узнал. Знал даже ее имя — Нети, и ее историю, от тех двух служаночек.

Для девчонки с окраин, не мастерицы даже, подобное возвышение казалось воистину чудом. В доме она держалась на положении простой служанки, но относились к ней вполне уважительно — скоро поняли, что Натиу из сна тянется к этой девушке и доверяет ей. Ахатта спросил, не желает ли она, чтобы ее судьбу устроили — на нее смотрел не один молодой мужчина из домашних слуг и синта. Девушка молча покачала головой.

Ее отличало спокойное достоинство, переходящее в отстраненность — подобное не больно ценилось; одно дело — знать себе цену, гордости не терять, а другое — отрешенное безразличие. Но охотники снискать ее благосклонность находились и в доме, и за его пределами.

Ее одежда всегда была безукоризненно аккуратной, но лишенной украшений — Нети разве что неширокий узор позволяла себе. Кайе взял ее в дом, повинуясь порыву — но выяснилось, девушка умеет себя вести. И она добрая, внимательная. Руки ее, не слишком умелые, оказались очень надежными. Нети почти не отлучалась из покоев Натиу. И почти все время молчала.

Увидев ее, Огонек удивился. Сюда девушка не заходила обычно. Но приветствовал ее, подумал, не предложить ли часть своего ужина — не решился, еще высмеет. В этом доме и последние слуги не голодали.

— Я просто хотела как следует увидеть тебя, — сказала она голосом задумчивым и чистым, и стояла прямо, тело и платье ее слегка серебрились. — Я такая же пленница и имущество этого дома. И я ухаживаю за сновидицей, кое-что от нее перешло и ко мне. И не могла не почувствовать — кто-то постоянно здесь страдает и задается вопросами, что ему делать.

— И что же мне делать? — спросил Огонек, чувствуя непривычную робость, будто к нему пришел дух, а не человек.

— Смириться. Перестать страдать о том, чего никогда не получишь.

— И все?

— Больше мне нечего тебе посоветовать, — сказала она и заскользила прочь, серебристый луч на дорожке.

Лепешка так и осталась недоеденной, и мясной соус остыл.

Кайе появился с рассветом, Огонек, чуть придремавший прямо на ступенях сада, слышал его смех, брошенные кому-то веселые слова — юноша не опасался разбудить тех, кто еще спал. Дом сразу перестал казаться пустым огромным коробом, как всегда, когда все в нем стихало.

Всю ночь Огонек думал над словами Нети и понял, что это ему не подходит. Неизвестно, был ли выбор у девушки, а у него пока есть; невесть почему, но Кайе пока его слушает хоть иногда.

— Тебя выгнали из дома сюда? — он стоял перед полукровкой, свежий, как утренняя роса, хотя, очевидно, тоже не спал, и был сейчас всем доволен. Самое время.

Огонек встал; они теперь и впрямь одного роста…

— Я подумал — пока в больнице от меня меньше толку, чем хотелось бы. Может быть, сперва я как следует выучусь? Не нужен учитель, достаточно книг…

— Забудь, — перебил его Кайе, подхватил миску с лепешками, в которой уже обосновались муравьи, и запустил ее через весь сад, через изгородь. Ладно если никому на голову не упадет. Но это было от веселья, не злости.

— Я уезжаю надолго, и ты поедешь со мной — к западному хребту. Хватит тут мхом обрастать.

Огонек ощутил радость. Дальний путь — это не привязь, которую ощущал, ненадолго наведываясь в окрестный лес. Еще одни новые земли, это всегда любопытно. И Кайе… Прошлый их совместный путь был приятным. Может, и с этим посчастливится.

**

Несколько дней, пока собирались, Кайе ставил полукровку в пару с другими, совсем молодыми синта. Был даже подросток двумя годами младше Огонька, еще не получивший эту должность, сын одного из стражей.

Но навыки борьбы у него были куда лучше, если только удавалось полукровку поймать: искусством уворачиваться тот владел в совершенстве. Смотрел на мальчишку и видел — тот злится, считал Огонька легкой добычей.

— Хватит уже бегать! — возмущался, а полукровка возражал:

— Я делаю, что умею!

Кайе откровенно развлекался, сидя на углу бассейна и глядя на них. Огоньку тоже было вроде как весело, но не до конца. С Кайе тренироваться один на один было проще, хоть там шансов не оставалось даже размером с пылинку. А тут, с другими людьми, он слишком отчетливо вспоминал и Шику, и спутников-северян. Те тоже его учили… и чем все закончилось.

— Стой уже, — горячие ладони легли сзади на плечи. — Ты можешь больше, чем думаешь, а все время убегать не получится. Сейчас покажу, не пытайся двигаться сам, следуй моим движениям.

— Это нечестно! — запротестовал юный противник. — Я тогда хоть отца позову, или кого из старших!

— Нечего, — сказал Кайе. — Становись!

Глаз его Огонек не видел, но слышал смех в голосе. А вот в голосе мальчишки, делано-возмущенном, был самый настоящий страх. Кто знает, чем бы все это закончилось, но Кайе окликнули.