Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

Время звездных ливней подходило все ближе. Ийа следил за пока еще редкими, кристально-чистыми каплями. Закончились дожди обычные — заплакало небо. Хотя вроде с чего бы — в начале весны? Есть еще зимний дождь, тоже звездный; но он совсем другой, он сухой, обреченный — резкие злые росчерки. Весенний же своих слез не стыдится. Да и слезы такие чаще бывают от смеха, а не от горя — слишком быстро катились.

Жаль, нельзя сделать такое вот ожерелье — чтобы прозрачные камни стремительно стекали вниз, но оставались на месте. Если бы удалось сделать, знал, кому бы его подарил.

…Бывает и так, получается. Хранительница на эту девочку указала, или просто случайность? Неважно, все равно она в доме врагов; хотя, если все удастся, Тайау будет ни до чего. В любом случае мог бы постараться и ее забрать, разумеется — но не станет. Потому ли, что с Иммой дружил, или потому, что свои сестры еще малы и невольно о них вспоминает, но никогда бы не стал брать женщину силой, а “нет” она уже произнесла. Или придет сама, или не придет вовсе.

Огонек тоже наблюдал за яркими росчерками, давно знал, как это бывает: все небо начинало плакать сверкающими слезами. Одна из немногих картин, сохранившихся в памяти с детства. И сейчас он вышел на каменное крыльцо, ведущее в сад, запрокинул голову, смотрел на первые, пока редкие звездные капли. Смотрел, пока шея не заболела. Улыбался, до того хорошо было.

Здесь, в доме Шиталь Анамара, чувствовал себя спокойно впервые за много дней. Не ощущал страха вокруг, хотя все домочадцы куда-то спешили, о чем-то хлопотали. Весна подоспела, столько всего нужно успеть, пока не накрыли город изнуряющая духота и жара. Смех слышался то и дело. И даже если тихо было, все равно замечал улыбки на лицах. А вот хозяйку он увидел только при встрече — тепло приняла Огонька, и тут же ушла через рощу к сестре, у которой вот-вот должен был появиться на свет ребенок.

…Интересно, что за отношения такие связывают Кайе с Шиталь — ведь ничего схожего в них. Красивая взрослая женщина, одна из Сильнейших Асталы, и Кайе ее вроде как откровенно терпеть не мог; но не сомневался, что может ей навязать полукровку и та возьмется его охранять, опекать…

Невольно тронул щеку — синяк уже сошел. Кайе, наверное, в самом деле старается. Но за попытку дружить с ним на равных приходится платить слишком дорого. Или нет? Ведь снова все у Огонька просто прекрасно. Не остался под одной крышей с Къяттой, и тут полукровку устроили великолепно, и даже доверили помогать домашнему целителю. В город понятно что не отпустят, но и не надо пока, наверное? Здешний целитель, невысокий и круглый, как хорошая лепешка румяный, поручил Огоньку растирать приносимые сборщиками весенние почки растений — для мазей. Хорошее дело, как раз на одну луну, а задержится Кайе, еще дело найдется. Хоть так хозяйку отблагодарить, малую малость — гостеприимство ее стоит гораздо дороже…

В северной части неба звездные капли падали особенно густо. Огонек смотрел туда. В какой уже раз вспомнил бабушку, множество хороших людей, ютящихся в каменных лабиринтах над обрывами, и небо тамошнее — бесконечно глубокое…

Вспомнился давешний сон, невнятный, но тревожный. Совсем не похожий на давно затихшие кошмары, только вот те проходили — и не мучили наяву, от этого же не удается отделаться. Просто сон? Или сам он предчувствует что-то недоброе?

Мотнул головой, отгоняя эти мысли.

— Мы в детстве ходили их собирать, — послышалось сзади. Вздрогнув, Огонек обернулся, и не успел еще лица в темноте разглядеть, а уже узнал голос. Целитель, которому помогал; всегда побаивался его, помня прежних, храмовых, и этот тоже не казался расположенным к полукровке. А вот…

— У меня были две старших сестры, и они сговорились — принесли откуда-то крылья голубых жуков, и твердили, что это прошлогодние звезды, а новых, живых, я и сам смогу разыскать. Я, совсем еще карапуз, долго искал, расспрашивал всех… Знаешь таких жуков?

— Знаю, на севере видел, — Огонек улыбнулся. Потом чуть сам себя не ущипнул — ну зачем заикнулся про север? Целитель ничего не сказал. Положил полную мягкую руку ему на плечо и слегка подтолкнул к дому:

— Иди спать. Завтра будет много работы. Привезут пророщенные семена краснодольника, их нужно будет аккуратно сушить в печи. После я тебе расскажу, как делать лекарство от головной боли. Ты, похоже, всерьез готов трудиться, и учиться хотел бы. Поначалу-то мне казалось, просто дали тебя для черной работы — и мне лишнее подспорье, и тебе не протирать штаны. Но раз так…

Его прервал громкий голос, кто-то бежал по двору и спрашивал, в доме ли Шиталь, или у родни. Огонек с досадой повернулся на звук — такой разговор шел! А вдруг наставник теперь передумает, позабудет? Тот в самом деле отвлекся от беседы, заторопился в сторону голосов — они звучали все громче, все более возбужденно, будто нарастал ливень. Огонек устремился за ним.

— Что случилась? — Шиталь вышла на крыльцо: силуэт, подсвеченный горящими позади факелами.