Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

Тут и света не нужно было — и так знал, где морда. Огонек мазнул по мозаичному носу пальцем, затем ускорил шаг, чуть ли не побежал.

И снова остановился — а если Кайе и вовсе нет дома?

Но он там был. Голос звучал из-за полога, негромкий и недовольный.

Огонек осторожно приблизился и заглянул в щель. Можно подать сигнал, что он здесь, или не стоит? Раз уж так далеко зашел…

Кайе Тайау стоял напротив невысокого темнокожего человека с глубоко посаженными глазами, сцепившего пальцы и склонившего голову. Стоял в темноте, а на стене возле человека висела неяркая лампа, и казалось, тот сам светится. Один из домашних синта, узнал Огонек. Человек говорил глухо и напряженно:

— Он сделал, что мог, али, но толку не было все равно. Но ты понимаешь, у него только чудом могло получиться — в ничейных кварталах я и этого-то с трудом отыскал. Хотя отзывались о его мастерстве хорошо…

— Жаль… — Кайе прошел вглубь комнаты, теперь Огонек его и вовсе не видел. — Она умерла?

— Да, — помедлив, спросил: — Думаешь, это все же не было… покушением?

— Не смеши. Может, кто-то просто хотел позабавиться. Мелочевка из Кауки, например.

— Как ты будешь все это объяснять?

— А я и не буду. Скажу — заболела. А до этого неудачника все равно никому нет дела.

— Вот, он просил передать семье.

В его руке что-то блеснуло — Огонек разглядел гематитовую подвеску.

— Иди уже. Стой. Если мой брат начнет спрашивать…

— То я ему всё расскажу, — честно ответил человек. — И Ахатте тоже. Я постарался сделать все аккуратно, и ценю твое доверие, но…

Кайе не отвечал; Огонек не видел, но прекрасно представлял, какое у него сейчас лицо — брови сдвинуты, губа прикушена, и смотрит в никуда. А вот спину человека напротив он видел, и то, как она закаменела.

— Ладно, иди, — сказал Кайе наконец. — Погоди. Если они…

Огонек, не дождавшись конца фразы, отступил на шаг, другой и кинулся бежать, стараясь ступать как можно тише.

Ночью так и не заснул, не находя себе места уже не от кошмаров, но от мыслей, что это за “она”, чья смерть так расстроила Кайе, и о чем шла речь. Понял одно — история эта даже в таком непонятном виде ему совсем не понравилась.

Утром, оказавшись на том же месте, невольно огляделся — стена, занавес, пустой коридор. Только возле стены что-то блеснуло, почудилось — кусочек от той гематитовой подвески. Хотел подойти посмотреть, но Кайе звал, и не было времени.

Ахатта уехал в Дом Земли на совет квартальных старейшин, и юноша не выдержал добровольного дневного заточения в стенах дома. Обещал отвести Огонька в город, показать нечто новое.

А выглядел Кайе совершенно обычно, и мальчишка не решился спросить.

Девушка прошла мимо них, едва не коснувшись — веселая, в красном и белом, судя по богато расшитому поясу и украшениям, не из простых. Повеяло жасмином, хотя не было на улице этих цветов. Шла одна, словно пританцовывая, и словно еще не совсем проснулась. Точно не из простых, в это время женщины не гуляют, а занимаются домом.

Огонек едва шею не выкрутил, разглядывая ее.

— Она, наверное, вроде Киаль, — сказал уважительно и восхищенно. — Смотри, какая!

Кайе развеселился:

— Хочешь, я приведу ее тебе? Или другую. Или выберу из тех, кого никто не касался?

— Ты что?! Как это можно? — опешил подросток.

Спутник его согнулся от смеха.

— Еще как можно. Да же если не я… ты что, всерьез думаешь, она какая-нибудь… да она явно идет с хорошей наградой! Где-то веселилась всю ночь и не протрезвела еще. У вас там женщин что ли на прииске не было?

— Были две, но совсем не такие. Одна жена старшины, меня терпеть не могла, — Огонек пытался еще раз посмотреть на нарядную девушку, но та уже скрылась за углом.

— Ну так что?

— Не думай даже! — и ускорил шаг на всякий случай, почти побежал.

— Ты чего испугался, глупый? — Кайе поравнялся с ним.

— Того, что ты меня и слушать не будешь, — сказал Огонек. — Я правда… давай лучше в лес, как позволят.

— Скажи еще, на мою сестру не засматривался, — насмешливо сказал Кайе, и Огонек ощутил, что уши заполыхали. Хотел было сказать что-то в свое оправдание — она же красивая, и танцует лучше всех, но спутник уже забыл про девушку:

— Глянь-ка туда.

Эти шли тоже вдвоем — не старше него и Кайе, невысокие, крепкие, блестящие золотом на плече, шли так, как ходят хозяева. Примерно так двигался Къятта, а Кайе нет — он носился и вспыхивал, какими бы текучими ни оставались движения. Он забавлялся, а не показывал свою силу и власть. Огонек невольно потянулся, прикоснулся к его руке.

Нет, те двое впереди совсем ему не понравились.

Они уже развернулись так, что видно было широковатые плоские лица, и золотые серьги качались, словно солнечные блики на каменных или глиняных статуях.

— Это Род Кауки, — пояснил Кайе. — Видишь знак — цветок гибискуса? Гордятся, что верны заветам предков, а сами просто придурки, по-моему. И невесть кого принимают в Род. Правда, тебя все равно бы не взяли, им Сила нужна.

Кауки заметили подростков, остановились — неблизко, словно разделенные каналом или оврагом.

— О, смотри, обезьяна рыжая.

— Жаль без ошейника, еще полезет куда. Ведь наверняка явилась на Круг посмотреть.