Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

В чаше оказалось нечто пряное, но легкое, похожее на солнечный ветер. Выпив, Огонек было встал, качнувшись, но движение оборвал приказ:

- Замри! Дай руку.

Послушно протянул правую. Кайе взял нож и сделал надрез на предплечье подростка. Тот невольно попытался отдернуть руку.

— Тихо! — продолжил свое занятие: делал неглубокие надрезы, создавая непонятный узор. Кровь сочилась, размазывалась, непонятно было, что за рисунок. Поднял собственную ладонь — в крови — к губам, лизнул — настороженно, словно зверек пробует подозрительное питье. Затем плеснул в ладонь немного темной жидкости из флакона, который, оказывается, лежал в траве, начал с силой втирать в линии узора. Огонек зашипел от едкой боли.

— Не шипи, не змея!

Закончив, вытер кровь пучком травы, отпустил Огонька. Лицо испугало мальчишку: сосредоточенно-сумрачное… недоброе.

— Что ты так смотришь? Что видишь? — настороженно спросил старший, отводя за ухо влажные волосы.

— Такой вид, будто прощаешься! — вырвалось у Огонька. И дрожь предательская во всем теле — что именно выпил миг назад?

— Что, передумал? — хмурым грудным голосом отозвался тот. — Страшно с таким связываться?! И правильно, как ему доверять! — взорвался неожиданно, отбросив пустую чашу в кусты.

Эта вспышка прогнала опасения — вот как бывает, с удивлением подумалось Огоньку. Нет бы наоборот.

— Предложил, так вперед. Сейчас, или когда сочтешь нужным. И не швыряйся посудой… я тоже могу.

Кайе округлившимися глазами посмотрел на него — и расхохотался. Отсмеявшись, коснулся лба Огонька.

Голова уплывала куда-то , а тело оставалось на мху. Из спины начал расти тростник. Подросток хотел было сказать об этом, но побоялся показаться дурачком.

— Найкели, — пробормотал юноша, поглядев на него. — Ступень к огню…

Огонек хотел ответить, но не успел. Руки подхватили его и бросили со склона… он вскрикнул, катясь по траве — и закричал вновь, пытаясь увернуться от огромного черного хищника. Клыки лязгнули у самого горла: мальчишка вскинул руки, пытаясь защититься, отсрочить смерть, но энихи ударил по ним лапой, словно паутину отбросил. И снова распахнул пасть. Один миг промедлил зверь, и отчаянное желание жить подсказало мальчишке движение — он вцепился в челюсти хищника. А потом накатила волна огня — изнутри, заставляя кричать до срыва голоса. Кровь откликнулась, спеша на помощь, рванулась наружу; а та, что осталась, загорелась и взорвалась в мальчишке. Сердце его жалобно дернулось и остановилось. Вспыхнули волосы и одежда, перестали видеть глаза, и последнее, что он чувствовал — боль, переходящая в сумасшедшую радость.

А потом по сожженным глазам ударил свет.

— Лежи, — Кайе листом лопуха вытер лицо Огонька. В земляной нише под замшелыми корнями было полутемно… а поначалу показалось — невероятно светло.

— Где мы? — прошептал Огонек. Тело казалось легким-легким и тяжелым одновременно. Перед глазами плавали разноцветные пятна. Но он все видел. И был явно живым.

— В лесу.

Кайе казался совершенно измученным.

— Энихи… это был ты?

— Кто ж еще?

— Я думал, что умираю.

— Да ты и умер почти.

Кайе вытянулся рядом и застыл. Огонек не решался пошевелиться, а потом понял, что тот спит. Голова на сгибе локтя, по другой руке ползет яркий зеленый жучок.

Сам Огонек чувствовал, что не совсем еще вернулся на эту сторону — иначе почему вокруг так тихо, словно в лесу все вымерло? Солнце уже поднялось высоко, когда пришел в себя хоть немного, решился наконец сесть. После долгих сомнений решил потрясти спутника за плечо. Тот проснулся вмиг, распахнул глаза — они показались очень светлыми — и, похоже, не сразу понял, что происходит. Потом тоже сел, улыбнулся, скупо, но так довольно, словно получил подарок в десять раз больше чем ожидал.

— Что ты сделал со мной? — спросил Огонек.

— Я?! Это ты сам чуть не отправился в Бездну! Больше никогда не возьмусь вести полукровку, — сказал почти весело, но голос дрогнул.

— А то, что я выпил? — еле слышно, но мальчишку поняли.

— Найкели. Проводник. Объясняет крови, где Путь… иначе заблудится. Эсса долго готовятся, движутся по шажку, а детей Асталы бросают в его пасть, как щенят в воду. Те, кто может — плывут.

Кайе вздохнул глубоко.

— Мы с тобой еще не закончили. У многих все быстро выходит, но ты… в общем, им достаточно пробку из горла выбить, чтобы потекла Сила, а тебя это просто сломает.

Не дождавшись ответа, продолжил:

— Ладно, теперь будет попроще. Не отступать же! Сделаем из тебя… ну, хоть светлячка! И северное… песни их сможешь петь, остальное не для тебя теперь.

Огонек подумал немного.

— Светлячок… А ты, Кайе-дани, ты — кто?

— Видел лаву вчера? — он поднял глаза, непривычно серьезные. — Так вот… Там, в сердце земли, она и рождается. Я — часть этого сердца.

— Огненная гора?

— Вулкан — лишь то, что видно. Меньшее, чем я есть.

— Ты мог сжечь меня совсем?

— Еще бы.

— И ты… не нуждаешься в хворосте, чтобы гореть?

— Скорее мне станет плохо, если я попробую погасить это пламя. Меня спасло то, что я родился оборотнем.

— А К… твой брат? — споткнулся на имени и решил не произносить его вообще.