Н
а всё он имел свой оригинальный взгляд. Видел много и в Европе, и в России; и знал превосходно русский народ и его язык.М
ы были наследниками прекрасной точки зрения Тургенева на простой народ.Я
был воспитан на Тургеневе.П
ушкин и Тургенев – это родоначальники нашей прозы.И
. С. Тургенев – один из самых удивительных русских писателей, который с гениальной прозорливостью и чуткостью видел Русь, как даровитейший народ, обладающий высокой нравственной силой.К
акой критик! Он ослепил меня глубиной и ясностью своих суждений О! если бы все, кто вмешивается в суждения о книгах, могли бы слышать его, – какой урок! Ничто не ускользнёт от него!О
стрый и тонкий наблюдатель, точный до мелочей, он рисует своих героев как поэт и живописец. Ему одинаково интересны как их страсти, так и черты их лица. ‹…› С большим искусством живописует он физическую и моральную сторону явлений, создавая реальные картины действительности, а не фантастические эскизы.Т
ургенев – гениальный романист, побывавший во всей Европе, знавший всех великих людей своего времени, перечитавший всё, что в состоянии перечесть человеческое общество.Т
ургенев останется одним из величайших гениев русской литературы. Наряду с поэтом Пушкиным, которым он страстно восхищался, наряду с поэтом Лермонтовым и романистом Гоголем он всегда будет одним из тех, кому Россия должна быть обязана глубокой и вечной признательностью, ибо он оставил её народу нечто бессмертное и неоценённое – своё искусство, незабываемые произведения, ту драгоценную и непреходящую славу, которая выше всякой другой славы!Н
е было души более открытой, более тонкой и более проникновенной, не было таланта более пленительного, не было сердца более честного и более благородного.Б
лагодаря могучему дару наблюдательности, которым обладал Тургенев, ему удалось заметить пробивающиеся ростки русской революции ещё задолго до того, как это явление вышло на поверхность. Это новое состояние умов запечатлел в знаменитой книге «Отцы и дети» …Вокруг этого романа поднялся большой шум. Одни шутили, другие негодовали; никто не желал верить тому, о чём возвещал писатель; прозвище «нигилисты» так и осталось за нарождающейся сектой, существование которой вскоре уже перестали отрицать.