Словарь Ламприера

Несколько недель назад погрузка приостановилась, и, если не считать одинокого наблюдателя, пристань перед «Вендрагоном» опустела. Несколько раз капитану казалось, что в трюме зажигаются огни и вспышки света пробиваются сквозь доски обшивки, но за прошедшие недели на борт корабля никто не поднимался. Для безбилетных пассажиров это судно казалось неподходящим. Соображения, на которые наводили Гардиана его наблюдения, были не столь прямолинейны: он не мог бы внятно описать сущность своих мыслей, но за эти недели его душу охватила смутная тревога. Как бы объяснить это? На причалах что-то происходило. Там было уже не так, как прежде. Изменения было трудно определить, но смутное чувство подсказывало ему, что они не к добру.

Конечно, в доках всегда царили неписаные грубые законы, свои правила и свои обычаи вражды и мести. Но с недавних пор Эбену начало казаться, что правила и обычаи стали совсем неопределенными, а вражда и ненависть проявлялись куда более жестоко. Доказательств тому было множество. Капитан видел, как какого-то человека избили и бросили умирать на пристани Батлера. Ходили слухи, что на южном берегу докеры поймали таможенников и прогнали их сквозь строй. Обычные споры тут же перерастали в потасовки, а потасовки — в смертельные схватки. Впервые в жизни капитан Гардиан почувствовал исходящую от порта угрозу, и капитан Рой представлял собой важное свидетельство этих перемен.

К капитану-калеке на всех пристанях Темзы было всегда особое отношение. Защищенный от всяких случайностей как слухами о надежно спрятанных несметных сокровищах, так и почтением к его несравненному знанию всех портов мира, приобретенному в молодые годы, и сочувствием к его увечью, капитан Рой на своих культях ковылял по докам еще до того, как Эбен поселился в своем Вороньем Гнезде. По утрам он торговал вразнос спичками на городских рынках. А после полудня и по вечерам он неизменно приходил к реке. Никто не посмел бы и пальцем коснуться капитана Роя. Это был закон. Но вот две недели назад, первого апреля, Рой натолкнулся на шайку уличных мальчишек. Они грузили ящики на какую-то баржу. Капитан Рой подчеркнуто проигнорировал их воровские дела и двинулся дальше вдоль пристани. Это тоже был закон. Но не успел он преодолеть и нескольких ярдов, как услышал за спиной торопливые шаги. Внезапно его оторвали от земли и швырнули в реку. Вокруг были лишь высокие борта кораблей, и ухватиться было не за что. Капитану Рою оставалось только барахтаться в воде и дергать культями. Он тонул, и никому не было до него дела.

К счастью, какой-то лодочник увидел его и вытащил, промокшего, дрожащего от холода и на чем свет стоит поносящего своих обидчиков. Капитан Рой был потрясен. Не могло быть сомнений: подростки действительно попытались убить его, причем преднамеренно. А это уже было не по закону.

Услышав о происшествии, капитан Гардиан выяснил местонахождение капитана Роя и разыскал его под коротким волнорезом близ лестницы Тауэра. Эбену хватило одного взгляда на до сих пор дрожащего капитана Роя, чтобы понять, что пора положить конец своей двадцатилетней одинокой жизни. В тот же день капитан Рой перебрался в Воронье Гнездо. Доки изменились, а вместе с ними изменилась и жизнь Гардиана. Капитан Рой оказался приятным компаньоном. Их объединяли общие интересы, они говорили на одном языке. Рой продолжал торговать по утрам спичками, а Эбен — наблюдать за «Вендрагоном». Этим вечером им впервые предстояло вдвоем отправиться на прогулку. Это был эксперимент и, как понимал Эбен, некоторое вознаграждение за гостеприимство. За счет капитана Роя и по его настоятельному приглашению они собирались посмотреть представление Камнееда.

Спустя два часа, четыре мили и пять шиллингов, два капитана оказались в переполненном зале на Кокспер-стрит в ожидании явления мистера Баттальи, Камнееда. Капитан Рой уже успел ввязаться в перебранку, увидев, что четверо каких-то крепко сбитых парней под предводительством пятого — бесцветной мелкой личности — растолкали очередь и прошли бесплатно. Рой был возмущен: почему он должен платить, а они нет? Но ему объяснили, что в зале, где будет зрелище, этих парней все равно не будет; и действительно, оглядевшись по сторонам, Эбен не увидел ни одного из них. Наверное, они поднялись по лестнице на верхний этаж. Основную массу зрителей составляли молодые мужчины и женщины, судя по виду из простонародья. Взгляд Эбена остановился на хорошенькой девушке с рыжими кудрями, и, присмотревшись, капитан заметил, что ее сопровождали двое молодых людей. Эбен не мог поверить своим глазам: слишком неподходящим показалось ему это место, где он встретил своих знакомых. Рыжая девушка что-то сказала, и молодые люди повернулись к ней. Узнав очки и единственное в своем роде пальто, капитан Гардиан понял, что не ошибся. Он замахал руками и прокричал: «Ламприер!» Молодой человек начал оглядываться. Эбен снова помахал ему. «Идите к нам!» — крикнул он и увидел, как все трое стали проталкиваться сквозь ряды зрителей к нему.

— Будьте знакомы: Лидия.