Словарь Ламприера

Река извивалась змейкой мимо крошечных квадратиков лондонских трущоб, пробегая через набережные мимо игрушечных дворцов и памятников, мимо крохотных причалов и пристаней, мимо чуть заметных деревушек, шалашей и сараев. Баржи и катера теснились в Пуле, и среди сотен судов стояли на якорях «Вендрагон», «Мегера» и «Тисифона». И за всем этим приглядывал страж — приземистый Тауэр. Корабли Ост-Индской компании (людям они казались огромными) освобождались в доках от грузов, которых уже поджидали разинутые рты ненасытных рынков. Доки, товарные склады и конторы извивались, напоминая какой-то пищеварительный тракт, в центре которого на Леднхолл-стрит высилось каменное чудовище. Там была пасть омерзительного Зверя, одна из них. Склонив к земле обожженное лицо, он смотрел, как к этой пасти по малюсенькой улочке движутся крохотные человечки — два пятнышка, розовое и темное, — медленно приблизились к каменному зверю и исчезли в недрах Торгового дома Ост-Индской компании. Итак, все началось. В свой срок все свершится. Он повернулся и взмыл еще выше, играя в воздушных потоках.

* * *

Когда Ламприер сложил в стопку последние страницы (и сразу его охватили сомнения, не упустил ли он что-нибудь важное), он растерялся. В последние месяцы он занимался только словарем, забросив все дела, и теперь не мог сообразить, как собрать утерянные нити. Он думал о соглашении, которое так и лежало в его дорожном сундуке, и о «Вендрагоне», все еще стоявшем на якоре у дома капитана Гардиана под надежным присмотром капитана. Если бы что-то изменилось, он бы сообщил Ламприеру. Ламприер думал о Джульетте, о том, где она сейчас, не увезли ли ее из города. Наконец он надел пальто и сапоги и вышел на ночную улицу.

Город изменился. Он понял это с первой же минуты; не увидеть перемен мог разве слепой. Улицы освещались только луной, фонари не горели. На каждом углу валялись кучи мусора. Груды гнилых овощей и фруктов, разбитые ящики и грязная бумага вперемешку с соломой. Все это шевелилось под слабыми порывами редкого ветерка. Дома и магазины облекало знойное марево. Мостовую покрывала сухая грязная пыль. Несмотря на уверенную походку, Ламприер шел без всякой цели. Сначала он двигался на север, через рынок, потом свернул на восток и на юг. Навстречу ему попадались какие-то компании: казалось, они шли бесцельно, устремив взоры в какую-то невидимую точку. Ламприер всякий раз поспешно уступал им дорогу: что-то в группах вызывало страх, словно это были натасканные собаки, вынюхивающие свою добычу. В этих компаниях можно было насчитать человек десять—двадцать. Некоторые двигались очень быстро, почти бежали. Все были одеты похоже, словно у них была принята какая-то униформа, по которой они узнавали друг друга: одинаковые шарфы, кушаки, угловатые шляпы. Некоторых отличали явные опознавательные знаки: хлыст, легкая трость, короткая шпага. Ламприер встречал их все чаще. Они шли напролом на прохожих, словно те вовсе не существовали. Иногда они переговаривались между собой вполголоса, а когда Ламприер проходил мимо, они немедленно умолкали и мрачно смотрели, дожидаясь, пока он скроется из виду. Они нигде окончательно не останавливались, и было непонятно, куда движутся эти отряды. Ламприер избегал их, при встречах поспешно переходя на другую сторону улицы. Среди них были даже дети. Мимо Ламприера прошли шесть или семь ребят с горящими глазами, и когда Джон набрался смелости спросить одну девочку, куда они идут, девочка посмотрела на него, как на свалившегося с Луны, и ответила: «К Фарине».

Тогда он понял, что эти компании были наследниками ткачей, которых он видел в трактире, где, должен был встретиться с Джорджем, а встретился с Теобальдом и с темнолицым самозванцем; это были наследники тех головорезов, что шумели под окнами, когда он беседовал со вдовой. Они беспорядочно двигались по улицам, находя друг друга, чтобы сплотиться и сражаться. Ламприер вернулся домой в тревоге, и ночью ему снились пожары.

На следующий день, около полудня, в дверь постучали. Ламприер был уверен, что это Септимус, и ошибся. Когда дверь распахнулась, Джон увидел рыжеватые волосы и знакомое лицо.

— Вы были правы, — сказал Теобальд Пеппард. — Я ошибался.

Эти слова дались ему нелегко; он с трудом скрывал раздражение.

— Все, что говорил Джордж… — Теобальд сделал паузу, и Ламприер жестом пригласил его войти, — все было правдой. Я нашел бумаги, которые это доказывают. Целиком и полностью. Джордж был прав с самого начала.

— Я знаю, — сказал Ламприер. Четырехэтажный Торговый дом Ост-Индской компании возвышался на Леднхолл-стрит. Ламприер пытался убедить Теобальда рассказать ему о том, что он узнал, но тот отказался делать голословные заявления и потащил его через весь город: через Флит-стрит, мимо собора Святого Павла и через Корнхилл, к месту своей работы. Группы людей, попадавшиеся Ламприеру прошлым вечером на каждом шагу, были тут как тут; они и днем бродили по раскаленным улицам. При свете дня они казались менее опасными, но ощущение, которое Ламприер испытал, увидев их вчера, не проходило.