Словарь Ламприера

Они двигались дальше, мимо длинных рядов застекленных книжных шкафов, полных бумаг и папок, мимо бесчисленных комнат, где чиновники сидели рядами и что-то с ожесточением строчили. Теобальд объяснял, в чем именно состоят функции каждого из чиновников и какое место каждый из них занимает в сложной иерархии служащих Компании, неизменно помещая прочих чиновников где-то между собой и самым основанием служебной лестницы, а себя, хранителя корреспонденции, — недалеко от самой верхушки. Коридоры были почти пусты. Теобальд коротко кивнул нескольким попавшимся навстречу клеркам. Они снова поднялись наверх, очутившись, казалось, даже выше, чем вообще могло простираться это здание; потом по заброшенным лестницам спустились чуть ли не ниже фундамента. Преодолев последний лестничный пролет, Теобальд остановился в самом низу, перед маленькой дверью без надписи и номера.

— Только мне одному из многих тысяч служащих Компании предоставлен в распоряжение целый этаж, — с этими словами он открыл дверь, и перед Ламприером оказалось помещение с двумя письменными столами, одним-единственным стулом и масляной лампой. — Контора хранителя корреспонденции! — объявил Теобальд.

— Кажется, ваш этаж поменьше остальных, — сказал Ламприер, когда Теобальд зажег лампу и полез в ящик письменного стола. Вместо ответа из ящика появился большой ключ, и Ламприер увидел на дальней стене крошечных владений Теобальда низкую дверцу, закрытую маленькой решеткой. Теобальд долго сражался с тугим замком, заржавевшим от редкого употребления. Потом он наклонился и толкнул дверцу; дверные петли оказались еще более тугими. Когда дверь открылась, в комнату проник запах плесени. Теобальд взял лампу и знаком пригласил Ламприера следовать за ним. Они прошли в дверь по одному — она была не только низкой, но и узкой. Теобальд поднял лампу так высоко, как только позволял его рост, и Ламприер выпрямился, чтобы оглядеть новое помещение.

Выяснилось, что владения Теобальда в действительности превышают длину и ширину Торгового дома. В свете лампы Ламприер увидел, что стены огромного зала уходят в полумрак на сотню футов и теряются там под низким потолком, в сплошной, непроницаемо-черной тьме. Это был гигантский подвал.

Между сотнями широких тумб тянулись длинные коридоры. Каждая тумба была шириной футов в десять и поднималась от пола до самого потолка. Ламприер принял их за приземистые колонны, поддерживавшие свод подвала. Здесь запах плесени оказался еще сильнее; воздух был прохладным от сырости. Потом Ламприер обнаружил, что «колонны» были бумажные: огромные стопки бумаг, сложенные штабелями. Подвал оказался чудовищных размеров архивом. Теобальд шел впереди, сворачивая то туда, то сюда между заплесневелыми стопками, пока наконец не пропала из виду дверца, в которую они, вошли, и боковые стены; дальний же конец подвала так и не появлялся. Ламприер услышал, как где-то в темноте падают капли воды. Его окутал запах отсыревшей бумаги.

— Вот, — произнес Теобальд, остановившись у неприятно пахнущей кипы бумаг, заляпанных пятнами зеленой плесени, и махнув рукой в темноту, окружавшую их со всех сторон, — это и есть корреспонденция. Все, что есть. Абсолютно все. От самого основания Торговой компании до сегодняшнего дня. — Теобальд сделал паузу и огляделся по сторонам. — Здесь есть разгадки всех тайн для тех, кто может их отыскать, — проговорил он вполголоса. — Делам, которые проворачивает Компания, повредила бы огласка и через тысячу лет. Кое-какие из них настолько ужасны… — Ламприеру послышалась нотка сожаления в голосе Теобальда, словно архивариус намекал на своего брата и несчастных участников дела Нигля. Но затем тон его изменился, и Теобальд снова превратился в бюрократа.

— Только у меня есть право входить в архив, — заявил он. — Даже директора должны обращаться с прошением. А теперь смотрите, — он вытащил лист откуда-то из середины стопки и вручил его Ламприеру. — Это счета с «Фолмаута», корабля Нигля, — сказал он.

Ламприер увидел колонки цифр, списки провизии, счета от корабельных плотников и прочие расходы.

— Вот где они кончаются, — сказал Теобальд. Ламприер увидел, что колонки цифр внезапно обрываются на 1766 годе. Страница пожелтела от времени и покрылась пятнами плесени, но, кроме этих пятен, на ней больше не было ничего.

— И что? — спросил Ламприер. — В этом году он утонул?

Теобальд кивнул.

— Нет общего итога, — сказал он. — И нет документа об уплате. Страховку так никто и не потребовал. Ни на груз, ни на сам корабль.,

Ламприер начал понимать, что это и было то «доказательство», ради которого Теобальд потащил его через весь город, и он уже был готов взорваться, когда увидел, что плечи архивариуса трясутся, а по щекам его катятся крокодиловы слезы.

— Джордж был совершенно прав, — всхлипнул он, и Ламприер, вынужденный присоединиться к этой пантомиме, стал дружески похлопывать его по спине. Но тут его рука застыла в воздухе, а слезы Теобальда в одно мгновение высохли: дверь, в которую они вошли, снова открылась.