Словарь Ламприера

Впоследствии, размышляя о событиях той ночи, Жак будет думать о Шарле как о какой-то выпавшей из поля зрения детали, о маленьком фрагменте большого узора, на который, казалось, не стоило обращать внимания, но который разросся потом до такой степени, что рядом с ним стало незначительным все прочее. Мадам вела себя весьма чопорно. Она попросила их расписаться в книге посетителей. Все ее жесты были карикатурно величественны. Жак мог только радоваться, что Шарль слишком пьян, чтобы сообразить, куда он попал. Жак двинулся в длинный салон, за которым находился зал с двумя ярко пылавшими каминами, и влажная рука мадам Стефани потянула его к одному из диванчиков. Он дал хозяйке заведения еще денег, мучительно соображая, что делать. Ле Мара и Вокансон со своими людьми были соблазнительно близко, на расстоянии нескольких улиц. Но индус ждет его за дверьми, и он будет терпелив. Жак заговорил с мадам Стефани о какой-то чепухе, мол, над ним подшутили, и он заблудился, а его друзья станут беспокоиться. Речь сводилась к тому, что ему нужен посыльный. Эта просьба оказалась вполне выполнимой, и Жак сделал усилие, чтобы мадам Стефани не заметила, до какой степени переполнили его радость и надежда. Индус упустил свой верный шанс в коридоре погребка, потом он позволил им слишком далеко оторваться на улицах. А теперь его умение терпеть и выжидать сыграет против него. Появился посыльный. Он был очень юн и не по годам угрюм. На вопрос о том, не попадется ли он кому-нибудь на глаза, он отрицательно покачал головой. Он пойдет через крышу, которая спускается почти до самой земли с задней стороны дома. Жак быстро нацарапал записку, и мальчик ушел. Жак в ожидании мерял шагами салон, ощущая, что события этого вечера разворачиваются уже не так головокружительно и принимают удачный оборот. Час или два спустя мадам Стефани отворила дверь низенькому коренастому человеку, и Жак понял, что приключение подходит к концу. Это был Вокансон. Индуса уже изловили на одной из окрестных улиц. Он оказался мастером своего дела и успел ранить Ле Мара в горло, но не слишком опасно. Индус находился в руках людей Вокансона, у которого уже созрел план по поводу пленника. Навабу отплатят его же монетой. Вокансон вскоре ушел, а Жак вернулся в салон выпить вина. Он слышал тихие голоса: девушки вели бессвязные разговоры с клиентами, Жак взял свой стакан и, громко прихлебывая, вернулся к огню. Шарля не было видно: когда он в последний раз попался на глаза Жаку, его уже обнимала какая-то красотка. Жак допил вино и спросил у одной из девиц, не знает ли она, где его друг. Та только пожала плечами в ответ, но другая сказала, что его приятель развлекается с «маленькой графиней». Они не очень давно уединились на втором этаже в ее комнате.

Жак поднялся по ступенькам и стал открывать двери, одну за другой, пока не дошел до конца коридора. В последней комнате на кровати сидела молодая женщина с обиженно-капризным лицом. У нее были густые черные волосы, заплетенные в косы. Рядом с ней лежал Шарль, почти раздетый и пьяный до полусмерти. Женщина тоже была голая и даже не потрудилась прикрыться, увидев стоявшего в дверях Жака. Все это были детали, мелочи.

Следующее утро началось для Шарля с тошноты и тяжелого похмелья, которые он принял с философским спокойствием. Он сидел в постели, и крошечные островки воспоминаний проплывали перед ним в океане ливня и выпитого вина. Индуса в них не было. Он помнил улицы и винный погребок, помнил кое-какие сцены в борделе и лицо той женщины. Он заставил Жака поклясться, что тот никогда не проговорится о случившемся. Через несколько дней они вернулись на Джерси и не забыли свое приключение. Но почти год спустя Шарль пришел к Жаку и прямо с порога протянул ему письмо из Парижа, в котором женщина из борделя сообщала, что забеременела от него в ту ночь, когда шел ужасный ливень. В книге посетителей Шарль написал свое настоящее имя: еще одна мелочь. И теперь женщина требовала денег для своей малышки. Жак был в ярости; он говорил, что нечего было писать свое имя, что Шарль должен пренебречь этим наглым письмом и пусть эта шлюха думает, что имя в книге не было настоящим.

— Заклей письмо и отправь его обратно, — так он советовал Шарлю. Но Шарль со своей настырной порядочностью все же послал ей денег. А потом еще раз. И так каждый месяц, без пропусков и задержек, выплаты Шарля поступали по адресу «Красной виллы» на Рю-Бушер-де-Дю-Буль, и целый бумажный хвост ассигнаций и квитанций протянулся между Парижем и Джерси. И, само собой, именно через этот хвост Кастерлей спустя годы и разыскал эту девушку, как и ее мать, проститутку, работавшую в том же борделе. С виду она тогда была еще ребенком, но душой была старше, чем они все. И теперь Жак смотрел на нее, а она сидела напротив него в карете — уже не ребенок, почти женщина.

Джульетта глядела в окно на мелькавшие мимо улицы и низкие облака, которые собирались и сгущались весь день, а теперь уже слились с потемневшим небом и наконец разрешились дождем.