Словарь Ламприера

Вот-вот пора начинать, да, подумал человек, сидевший верхом на коне. Его мозг работал очень четко. И мальчишка тоже. Скоро. Он собрал собак, когда они достигли берега ручья. Собаки знали, что цель их погони была близка. Он держал их, выжидая, выстраивая в голове путь, который должен был проделать мальчишка, оценивая расстояние и рельеф местности в пересчете на время. Сверху палило солнце. Скоро, вычислял он, мальчишка должен будет подойти к месту, отведенному для него, и сыграть свою роль в предстоявшем спектакле. Затем он почувствовал, что не может больше противиться желанию завершить представление. Он сбил собак в кучу и двинул коня вдоль ручья вверх по течению. Пора.

Джон Ламприер бесцельно брел среди скалистых обрывов залива Боули до самого Викард-пойнт, прежде чем свернуть в глубь острова к Камбраю, а затем на запад к каменоломням Мон-Мадо. Оттуда он направился к югу мимо уэслианской часовни в долину Святого Лаврентия. Теплый солнечный свет переливался в листве над его головой и испещрял пятнами землю вокруг. Благодаря очкам он совсем не боялся склона, да и в любом случае западная сторона долины была гораздо менее крутой, чем та, что лежала напротив. Он шагал вперед, ориентируясь на шум ручья, который бежал, невидимый для глаз, ниже и левее.

Он любил эту долину. Жилище человека еще не нарушило ее уединения, и в ней умещалось любое время; это было место, где античные герои могли бегать беспрепятственно, где можно было заметить их мимолетный промельк: солнечный блик на шлеме, быстрое движение, схваченное самым краем глаза. Его щека болела, пролежав всю ночь на книге, которую прислал ему в подарок Кастерлей. Дважды во время сна он вскидывал голову, охваченный паникой, оттого что сквозь сомкнутые дремотой веки ему казалось, будто фигуры на иллюстрации начинают двигаться по странице. Дважды он снова засыпал, убедившись, что это только сон. Но воспоминание об огромном лице со слезами из расплавленной бронзы все еще преследовало его. И о лавке Икнабода тоже, подумал он про себя. Он продолжал идти, приближаясь к своему любимому месту в долине — к водопаду, где быстрый поток падал со скалы и разливался неглубоким озером, прежде чем снова сузиться и двинуться дальше вниз через долину к Бланш-Пьер. Где-то здесь находилось то место, куда он не раз приходил, чтобы просто сидеть и слушать шум падающей воды.

Он услышал слабый рокот задолго до того, как увидел водопад, и, настроившись на него, как на сигнальный маяк, пошел на звук. Но когда он пробирался вниз, сохраняя равновесие под углом к склону, он услышал короткий вскрик и последовавший за ним громкий всплеск воды. Кто-то нашел его озеро. Кто-то был в его озере! Он гневно зашагал вперед, обогнул небольшую группу деревьев и на полном ходу замер при виде обнаженной Джульетты Кастерлей, стоявшей под струей водопада.

Он мог бы подбежать к ней. Он мог бы подбежать и упасть перед ней на колени, и целовать ее там, где целовал ее водопад. Ее живот и грудь, ее губы. Но лишь дышать — вот все, что он сейчас мог. Желание высушило его рот, и он почувствовал, как напрягся каждый мускул его живота. Сияюще-серебристая вода сияла на ее коже. Она отбросила назад свои длинные черные волосы, и сверкающие капли дугой взметнулись вверх. Зачерпывая воду сложенными ладонями, она омывала сначала ноги, затем живот и, наконец, грудь; крошечные капельки срывались с ее сосков, затвердевших от холода, обратно в темную воду, бурлившую у ее ног. Водопад обрушивался на нее сверху, и она протягивала руки, чтобы обнять его, ловила ртом, чтобы ощутить вкус, выгибала спину, чтобы почувствовать его ледяное прикосновение на позвоночнике, между ягодиц, на бедрах. Она стояла под взглядами, направленными к ней с обеих сторон озера, где скрывались в зарослях отец и сын. Пока она отдавалась холодным поцелуям водопада, взгляд Джона Ламприера упал на родимое пятно на ее плече, но прежде чем он успел его разглядеть, она повернулась к нему другим боком.