Словарь Ламприера

Соглашение между Томасом де Виром, четвертым графом Брейтским, и Франсуа Шарлем Ламприером, торговцем. Исходя из того, что первая из вышеназванных персон по великой милости всемогущего Господа нашего после королевской санкции из всех наших когда-либо царствовавших Особ самого непревзойденного Величества намерение имеет ради Отечества чести, торговли и коммерчества в пределах владений королевских развития свое отдельное предприятие учинить, основанное на паях с другими лицами в зависимости от ежелично внесенных каждым сумм и врученных в его собственные руки, передает ту часть своего пая, которая представляет собой первоначальные вклады и взятую с тех пор на них прибыль, а также те доходы и товары, что были взяты с них в результате плаваний морем к самым берегам Восточной Индии и других Островов и Стран неподалеку лежащих, а также денег, которые надлежит выручить в результате продажи имущества, каковое в результате дальнейших договоренностей установлено будет, чтобы устраивало вышеназванные или иные стороны, а также покупки или обмена товаров, запасов, драгоценных камней или иных ценностей, каковые можно будет получить или приобрести с означенных Островов и Стран, дабы принадлежало все это вышеназванной второй персоне, Франсуа Шарлю Ламприеру, торговцу, каковой обещается вознаградить усилия вышеназванного Томаса де Вира, четвертого графа Брейтского, исходя из размера в одну десятую часть всех тех денег и доходов, впредь получаемых с той доли недавно созданной Акционерной Компании, которая есть передана и отнята свободно от той части, которой обе стороны соглашаются, как своего промежуточного агента и представителя в делах вышеназванной Акционерной Компании, ведущей торговые дела в Восточной Индии, и что это соглашение сохраняет силу невзирая на срок давности или смерть одной из сторон или их обеих, а именно Томаса де Вира и Франсуа Шарля Ламприера, торговца. В свидетельство события, означенного в этом документе, каковой служит соглашением между нами.

Свидетельствуем наши собственноручные подписи, проставленные в городе Лондоне двадцать пятого дня апреля месяца в одна тысяча шестьсот третьем году от Рождества Господня,

ThomasdeVere …FrancoisCharlesLampriere …».

Ламприер оторвался от документа и взглянул на поверенного.

— Какой жуткий язык, — произнес Скьюер, — просто чудной.

— Довольно необычный, — согласился Септимус — Возможно, Пеппард сможет составить о документе какое-то однозначное мнение?

— Вряд ли в этом есть необходимость, — возразил Скьюер. — Любопытная древняя вещица, разумеется. Но ее ценность состоит лишь в ее курьезности…

— В чем заключается ваш интерес, мистер Прецепс? — спросил Ламприер.

— Никакого интереса…

— Но в письме было ясно сказано, что вы представляете «заинтересованную сторону»…

— Никакого личного интереса для меня в этом деле нет, — продолжил Септимус, — но вот двенадцатый граф Брейтский, то есть Эдмунд де Вир, заинтересован в приобретении этого документа. Попросту говоря, желает купить его… разумеется, на хороших условиях.

— Именно так я и советовал бы вам поступить с этим документом, — добавил Скьюер. — На меня как на поверенного вашего отца ложится некоторая ответственность за наилучшее помещение завещанного им имущества…

— Минуту, джентльмены, одну минуту. Ламприер выпрямился и призвал их к молчанию жестом руки.

— Прежде всего, не вы, сэр, были поверенным моего отца, поскольку его поверенным был мистер Чедвик, как об этом ясно написано здесь, — он показал на пакет, в котором хранились бумаги его отца. — Честно говоря, я хотел бы спросить, где сейчас мистер Чедвик? — потребовал он.

На лице поверенного появилось грустное выражение.

— С прискорбием должен вам сообщить, что мистер Чедвик скончался, вот уже почти восемь месяцев назад. — Он вздохнул. — Мне, право, очень жаль, что мои усилия не вполне вас удовлетворили, и если бы я мог…

Но Ламприер не дал ему договорить:

— Пожалуйста, примите мои извинения. Я вовсе не хотел вас обидеть. Ваши усилия заслуживают всяческих похвал.

— Предлагаю вам за него сто гиней, — бестактно вмешался Септимус.

— Мистер Прецепс! — воскликнул Скьюер.

— Двести.

— В завещании моего отца ничего не говорится о продаже, — твердо ответил Ламприер, не глядя на Септимуса.

— Но ничего не говорится и против, — прошептал Скьюер.

— Ну хорошо, значит, это мы решили, — подвел итог Септимус.

— Позвольте, что вы имеете в виду? — Ламприер уже готовился взорваться.

— Вы что — отказываетесь от сделки?

— Отказываюсь.

— Ну и хорошо.

Ламприер уставился на него в недоумении.

Грубая выходка Септимуса, который перевел разговор на язык цифр, разрушила торжественно-официальную атмосферу встречи, а то, с какой безмятежностью он принял отказ Ламприера, наводило на мысль, что первоначальная его заинтересованность была просто издевательством. Наконец Ламприер опомнился.

— Но зачем, скажите мне ради бога, графу Брейтскому понадобился этот документ? Чем он его привлекает? — спросил он.