Словен и Рус

Перелагая рассматриваемое место Русского летописца, киевский черноризец сначала с умным видом доносит до читателя свое понимание, кто такие СКИФЫ и БОЛГАРЫ, упомянутые в Русском Летописце как товарищи славян при переселении в Словенск и Русу (естественно о самом переселении он умалчивает, поскольку ему нужен Киев, а не Словенск и Руса в начале русской истории). По его мнению, скифы – это то же самое, что хазары, а болгары – это просто другое имя тех же скифов.

«Успешно разобравшись» со скифами и болгарами, киевский черноризец натыкается на совершенно загадочных для него «белых угров». И задается вопросом – кто они такие и когда напали на славян? Чтобы разобраться в этом неясном для него вопросе, он обращается к греческим источникам. Но там про нападение угров на славян он ничего не обнаруживает. Тогда, за неимением лучшего, он пускается в рассказ о притеснении славян «обрами». Обры, конечно, не угры, но зато упоминаются у греков при том же царе Ираклии, что и угры. Поэтому вместо угров можно поговорить об обрах.

Русский летописец, рассказав о разорении Руси белыми уграми, переходит к рассказу о том, как славяне в третий раз – теперь уже окончательно – приходят в Словенск (нынешнюю Кострому) и Русу (нынешнюю Рузу) и строят Новый город (Великий Новгород – Ярославль) на расстоянии от Словенска «больше поприща» вниз по Волхову. (В другом месте Русского летописца сказано правильно – город Словенск Великий расположен НИЖЕ по Волхову чем Великий Новгород, [745:3], л. 309 об. И действительно, Кострома расположена ниже по Волге, чем Ярославль. Причину этого разнобоя в Русском летописце мы обсудим ниже.)

Эти сведения, по уже понятным соображениям, в «Повести временных лет» опущены.

Потом Русский летописец перечисляет некоторые славянские народы, расселившиеся из Великого Новгорода по лицу земли. Он пишет:

«И разыдошася кождо с родом своим по широте земли. Овии же СЕДОША В ПОЛЯХ И НАРЕКОШАСЯ ПОЛЯНЕ, сииречь поляки. Овии же – ПОЛОЧАНЕ РЕЧКИ РАДИ ПОЛОТЫ, овии – мазовшаня, овии – жемутяне; овии же – БУЖАНЕ ПО РЕЦЕ БУГУ, овии – ДРЕГОВИЧИ, овии – КРИВИЧИ, овии – ЧУДЬ, и инии МЕРЯ, и ини же ДРЕВЛЯНЕ, и инии морива, серби, болгари. Сих же отроды и инии же: СЕВЕРИ, и инии лопь, и инии же МОРДВА, и инии же мурана, и инии же в различная именования прозвашася» [745:3], л. 312 об.

Автор «Повести временных лет» тоже перечисляет различные народы Руси, ОТКРОВЕННО ГЛЯДЯ В РУССКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ и несколько расширяя приведенный там список. Любопытно, что в отличие от Русского Летописца, который считает все упоминаемые им народы ответвлениями славян, киевский черноризец делит их на славянские и не славянские народы. Последние платят дань первым:

«Начал род их (Кия, Щека и Хорива) княжить В ПОЛЯХ, а в лесах («деревех») был свое княжение, а у ДРЕГВИЧЕЙ – свое, и у славян свое в Новгороде, а другое на реке ПОЛОТЕ, где обитали ПОЛОЧАНЕ, дальше – кривичи, которые живут в верховьях Волги и в верховьях Двины, и в верховьях Днепра, а город их – Смоленск. Ибо там обитают КРИВИЧИ, а также СЕВЕРА; дальше на Белом озере обитает весь, а на Ростовском озере – меря; а на Клещине озере тоже обитает меря; а по реке Оке, где она впадает в Волгу, особый народ – мурома, и особый народ черемиса, и особый народ МОРДВА. Славянские народы на Руси только следующие: поляне, деревляне, новгородцы, полочане, дрегвичи, северо, бужане (ибо живут по Бугу), и, наконец, волынцы. А вот другие народы, которые платят дань Руси: чудь, весь, меря, мурома, черемиса, ям, мордва, печера, литва, зимегола, корсь, нерома, ливь – все это отдельные народы» [716], с. 13 (в переводе на современный русский язык). В «Повести временных лет» даже помещен рисунок, изображающий как инородцы несут дань Руси, рис. 9.

Рис. 9. Картина Радзивиловской летописи «Иные народы дань дают Руси» («Розные языки дань дают Руси»). Употребленное здесь церковно-славянское слово «язык» означает «народ». Взято из [715].

Выглядит все это как неумелые попытки переработать логически стройный текст Русского Летописца. Конечно, логическая стройность не означает истинности. Автор Русского Летописца мог ошибаться, в чем-то неправильно представлять себе русскую историю. Однако он излагает свою версию четко и последовательно. В то же время, автор «Повести временных лет», перелагая Русский Летописец со вполне понятными целями – возвысить полян-поляков, представить днепровский Киев «матерью городов русских» и согласовать русскую историю с греческими хрониками – пишет свою летопись спутанно и неумело, выдавая в себе недостаточно грамотного писателя и недостаточно знающего человека. Он заведомо не мог исправить ошибки Русского летописца, а мог лишь добавить к ним новые.