Словен. Первый князь Новгородский

Для побега было все готово. Но стояли ясные лунные ночи, крепость насквозь просматривалась часовыми, достаточно одному из них пободрствовать, как вся затея могла быть сорвана. Решено было ждать темных ночей.

Наконец еще днем тучи заволокли небо, начался ненастный дождь. Дождь вечером закончился, но после захода солнца установилась такая темень, хоть глаз выколи. Словен и Гудни встретились в условленном месте, он сказал:

— Бежим сегодня.

Она кивнула в знак согласия. Словен видел, что ее легонько трясет от страха и волнения.

— Не забоишься в такой мгле?

— Я баба отчаянная.

— Я уже убедился в этом. И не раз, — усмехнулся он.

Лег в одежде. Ворочался, прислушивался, боясь пропустить крик первого петуха. Они договорились, что по этому сигналу выйдут на место побега.

Наконец и он, звонкий, заливистый. Словен насторожился. Воины спали, кое-где раздавался храп. Он поднялся, прихватил собранные вещи, тихо выскользнул за дверь. Моросил мелкий дождь, и было так темно, что не видать рядом стоявших строений. Почти на ощупь добрался до условленного места. Скоро явилась Гудни.

— Никто тебя не заметил? — спросил он.

— Я вышла задней дверью. На ней засов, никто не охраняет.

Он выкопал из земли лестницу, меч, лук со стрелами, другие припасы. На конце веревочной лестницы были прикреплены железные когти. Размотав, бросил их вверх. Они с первого раза зацепились за край стены. Полез не спеша, чтобы не создать лишнего шума.

Вот и площадка наверху стены. Огляделся. Часовых рядом не было, наверняка от дождя укрылись под навесом.

Стал ждать Гудни. Сначала показалось ее лицо. Горели возбужденные глаза. Он погладил ее волосы, давая знак, что все в порядке. Она легко вскочила наверх.

Тихо переползли на другую сторону площадки. Словен скинул лестницу вниз, железными когтями вперед. Затем привязанную к лестнице длинную веревку обернул вокруг зубца, за которым обычно прячутся воины во время осады от стрел и дротиков, а свободный конец ее тоже сбросил на землю. Потом, держась за веревку, стал спускаться.

Ступил на землю, и сердце радостно забилось. Он на свободе! Лишь бы с Гудни было все в порядке…

А вот и она, радостная, взбудораженная. Жарко прошептала:

— Все! Мы — на воле!

Словен дернул лестницу, и она упала к его ногам. Он кинул ее в ямку и забросал листьями.

Двинулись в лес на ощупь. Удалились на некоторое расстояние от крепости. Она остановила его:

— Переждем. Такая темень, что голову сломишь.

Присели, тяжело дыша.

— Ничего не слышно? — спросил он.

— Спят, как сурки.

— Думаешь, не скоро хватятся?

— Не раньше завтрака. А может, к обеду. Сумеем далеко уйти.

Стали ждать рассвета. Скоро между деревьями стал пробиваться слабый свет, завиднелись деревья. Он дотронулся до ее руки:

— Двинулись.

Под ногами скользкая гнилая листва, высокая трава скоро измочила их до пояса. Попадались овраги с ручейками, грязью, приходилось карабкаться по их крутым склонам, они скоро перемазались, но не обращали на это внимания.

Легче было идти в сосновых борах, почва там была песчаная с редкой растительностью, кустарник почти не встречался.

Через час вышли на большую поляну. На ней стояло раздвоенное дерево. Как видно, в свое время оно было сломано, из пня выросло два ствола, образовав подобие кресла. Гудни тотчас уселась в него, произнесла шутливо:

— Ну вот, я снова великая княгиня и сижу на великолепном троне. Я жду льстивых слов и почитания моих подданных!

— Мы достаточно далеко ушли от крепости, — не поддержал ее шутки Словен. — Думаю, можем чуть-чуть отдохнуть и перекусить.

Они съели по куску вяленого мяса и снова углубились в чащу. Было сумрачно, низко стлались тучи, иногда моросил дождь. Лес будто затаился. Не слышно было ни пения птиц, ни голосов животных. Но Словену с Гудни было не до них. Они шагали быстро, радуясь, что позади остаются все новые расстояния.

В полдень решили сделать новую остановку. Плотно поели. Гудни отошла в сторонку и скоро вернулась, проговорила удивленно:

— Не поверишь, но рядом, на другой поляне, я только что видела такое же кресло из раздвоенного дерева, на котором сидела утром!

— Не может быть, — засомневался он. — Если только кто-то нарочно не постарался.

— Погляди сам!

Они вышли на соседнюю поляну, он поразился:

— Точь-точь такое мы видели!

— Может, оно и есть?

— Да ты что! Мы так далеко ушли!.. Впрочем, посмотри, вот такой же пень, на каком я сидел утром…

— Мы вернулись на прежнее место, из которого ушли! — ахнула Гудни. — Как это могло случиться?

Словен и сам уже понял, что так оно и было. Он понуро стоял, боясь признаться в своей ошибке, которая могла теперь стоить им жизни.

— Ты что, привел меня сюда нарочно? — с ужасом говорила Гудни. — Но зачем тебе это надо? Чтобы погубить в отместку за прежнее? Да, теперь Одвольф меня не помилует, он прикажет разодрать меня на части, привязав к коням, или придумает другую, не менее жестокую, казнь. Но ведь он и тебя не пощадит!