Словенская литература ХХ века

Несколько иначе обстоит дело с поэзией Т. Шаламуна, находящегося ныне в статусе классика, одного из самых переводимых современных поэтов Словении. Его творчество, не имеющее традиционной поэтической «программы», движется по кругу: по какому бы духовному или географическому маршруту ни отправлялось его поэтическое «я», оно всегда естественно и самодостаточно. Одной из своих задач поэт видит освобождение поэтического слова от иллюзий: пусть стихи просто сочиняются, а не служат той или иной Идее, не важно, исторической, национальной или литературной. Особая черта поэзии Шаламуна – юмор, что для словенской поэтической традиции скорее исключение. Изящное остроумие сопровождает его лингвистические изыскания, именно этим поэт обогатил национальное стихосложение 1990-х гг. (сборники «Глаголы солнца», 1993; «Амбра», 1995; «Море», 1999).

Три названных автора – Зайц, Графенауэр и Шаламун – так же как и выдающиеся поэты Э. Коцбек, К. Кович, Г. Стрниша, прямо или косвенно оказали огромное влияние на молодое поколение. Аристократизм Графенауэра и демократизм Шаламуна – два качества, определившие широту поэтического горизонта, открывавшегося дебютантам 1980-х. К ним можно отнести А. Дебеляка и А. Ихана, представителей поколения, которое в то время называли постмодернистским. Тогда о модернизме уже было принято думать и писать как о явлении, «исчерпавшем свои возможности» (Дж. Барт), отсюда в поэзии возникает некоторая тревожность, «пафос конца», встает вопрос о выживании поэтической индивидуальности, сохранении ее голоса в эпоху «экранизации мира» и моделирования дискурсов. Развитие поэзии Алеша Дебельяка (сборник «Минуты страха») определяет, с одной стороны, его приверженность зрелой основательности модернистской поэтики, в частности сонетной модели Графенауэра, с другой – присутствие в ней признаков эпохи постмодерна и «экстаза коммуникации» (Ж. Бодрийяр). Концепция Алойза Ихана (род. 1961) существенно иная. Его дебютный сборник «Серебряник» (1986), равно как и последующие, например, «Девушка с юга» (1995), обращены к широкой аудитории, это всегда приглашающий к диалогу, информативный текст в форме стихотворения-сюжета. Ихан, врач по профессии, ученый-микробиолог, отказывается от стиха как амбивалентной семантической конструкции в том виде, в каком ее требует современная поэтическая традиция. Его поэтика устремляется к параболе, усвоению нарративной структуры, психологизму, порой даже морализаторству, к здравомыслию с пародийно-ироническими нотками.

У антиквара я приобрел старинную книгу, в ней обнаружил рецепт изгнания дьявола.

Купил сушеных лягушек, клок поблекших волос, зелий, корений и что-то по мелочам, смешал и сварил, как велели, натерся под мышками и в паху, окропил остатками стены, что привело к страшной ссоре с женой, и она, осердясь, покинула дом.

(«Изгнание дьявола», перевод Ж. Перковской)

Среди авторов, в 1990-е гг. успешно продолживших начатый поэтический курс, Борис А. Новак, И. Светина и С. Макарович. Именно эти три имени литературоведы часто связывают с поэтикой постмодернизма: отмечая обращение к фольклорной традиции у Макарович, диалог с восточными духовными практиками у Светины, обновление традиционных поэтических форм у Новака (сборники С. Макарович «То время» и Бориса А. Новака «Мастер бессонницы» были отмечены премией С. Енко в 1994 и 1995 гг.).

Споры о постмодернизме в поэзии, разгоревшиеся в Словении в 1980-е гг., были связаны с тем, как стремительно это явление обрело официальный статус и стало предметом университетских и академических дискуссий. При том, что в русле постмодернизма тогда позиционировало себя самое юное поколение литераторов, приблизительно 1960 г.р., которое на страницах журнала «Проблеми», а затем «Литература» противопоставляло свое творчество писателям-модернистам старшей генерации. Анализируя эту ситуацию с позиции сегодняшнего дня, ясно, что ответ на вопрос о том, что такое «постмодернистская поэзия», связан в первую очередь с глубинной природой поэтического текста. Его специфика – то, как текст сделан, – как правило, не допускает дистанции, водораздела между актом вербализации и тем, что вербализуется, или, другими словами, между лирическим героем и истиной, которую содержат осязаемые «здесь» и «сейчас» произведения. В этот контекст «не вписываются» сонеты М. Есиха, который, наряду с М. Деклевой, является одним из ключевых авторов словенской поэзии 1990–2010 гг.