Словно мы злодеи

Рен: Вчера утром. Я бы с радостью послушала, как прошел День благодарения, но не хочу никого обидеть, уснув в процессе.

Александр: Не глупи. Ступай в постель; тебе потребен отдых[61].

Джеймс: Где твой чемодан?

Рен: Внизу. Сил пока нет его тащить.

Джеймс: Я принесу.

Рен: Может, не надо?

– Пусть идет, – сказала Мередит, отводя волосы Рен со лба. – Ты посмотри на себя, тебя саму бы кто отнес.

– Идем, – сказала Филиппа. – Я тебе помогу устроиться.

Они вдвоем скрылись в коридоре, а Джеймс исчез на лестнице. Александр сонно улыбнулся и произнес:

– Вся шайка в сборе.

Он лениво перевел взгляд с меня на Мередит, и его улыбка погасла. Казалось, вся мягкость Мередит покинула комнату вместе с Рен, и она стояла, глядя на меня твердо и непоколебимо.

– Ладно, – сказал Александр. – Пойду я, пожалуй, курну на ночь.

Он плотно обернул шею шарфом и вышел, тихонько насвистывая «Тайных любовников». (Я прикинул, не броситься ли за ним и не спихнуть ли его с лестницы.)

Мередит снова стояла в позе фламинго, упершись ступней в колено. Даже это в ее исполнении выглядело изящно. Я не знал, куда деть руки, поэтому сунул их в задние карманы, вышло как-то слишком обыденно.

– Как Нью-Йорк? – спросил я.

– Ну, знаешь, суета, беготня, – сухо ответила она. – Парад был.

– Ясно.

– А как Огайо?

– Отстой, – сказал я. – Как всегда.

То, что я мог приехать в Нью-Йорк и не приехал, так тяжело висело между нами, что упоминать об этом не было нужды.

– Как твои? – спросил я.

– Понятия не имею, – ответила она. – Всего разок видела Калеба, а остальные все в Канаде.

– А.

Я представил, как она бродит по пустой квартире и нечему ее отвлечь от мыслей о смерти Ричарда. Каникулы у нас, кажется, прошли довольно похоже: часами читали и таращились в потолок, никакой связи с родными, такими незнакомыми, что они могли бы принадлежать к другому биологическому виду. Конечно, мне выпала нежданная удача, приехал Джеймс, а ей повезло меньше. Невозможное извинение приклеило мой язык к нёбу.

Мередит сложила руки на груди:

– Я пошла ложиться, если тебе нечего сказать.

Нечего. Я отчаянно хотел, но в голове было пусто. Поразительно, насколько часто человека, который так любил слова, эти слова и подводили.

Мередит ждала, глядя на меня, а когда я промолчал, маска равнодушия у нее на лице на мгновение треснула, и я увидел под ней тихое разочарование.

– Ладно, – сказала она. – Тогда спокойной ночи.

– Я… Мередит, подожди.

– Что? – устало, без выражения спросила она.

Я переступил с ноги на ногу, неуверенно, нетвердо, проклял свое косноязычие.

– Ты… э-э… хочешь спать одна?

– Не знаю, – ответила она. – Ты хочешь спать со мной или все-таки предпочтешь с Джеймсом?

Я отвел взгляд, надеясь, что она не заметит, как у меня теплеют щеки. Когда я снова посмотрел на Мередит, она качала головой, и один уголок рта у нее был чуть вздернут; что-то среднее между жалостью и презрением. Она не стала ждать ответа – просто развернулась и пошла обратно по коридору. Я смотрел ей вслед, приводы в моем мозгу жужжали и выдавали ничтожные, неуместные ответы, а потом она ушла, и что-либо говорить стало поздно.

Я помыкался у камина, решая, не пойти ли за ней – вломиться к ней в комнату, прижать к стене и целовать, пока она не задохнется до того, что не сможет выговорить всегдашние злые слова, – или просто вернуться в Башню и попытаться уснуть. Для первого я был слишком труслив, для второго – слишком взбудоражен. Выбрать, как поступить, я не смог, поэтому просто взял куртку.

Ночь оказалась такой холодной, что воздух за порогом словно бил по лицу. Я пошел сквозь лес, подняв плечи, чтобы не замерзли уши, высматривая корни и камни, о которые мог споткнуться в темноте. До причала я дошел, почти не понимая, где нахожусь. Ноги сами вынесли меня туда, словно он был тем самым местом, куда логичнее всего пойти. Озеро лежало в ночи, черное и неподвижное, как зеркало, безупречно отражая поверхностью пять сотен звезд. Луны не было – только кружок пустоты в звездном поле, там, где должна быть луна. На мостках в одиночестве сидел Александр, болтая над водой ногами.

Я дошел до конца мостков и остановился у него за спиной. Наверное, он слышал мои шаги, но никак не отреагировал, просто сидел и смотрел на озеро, сжав коленями руки.

– Можно с тобой посидеть? – спросил я, выдохнув облачко слов.

– Конечно.

Я сел рядом, какое-то время мы молчали.

– Дунешь? – в конце концов спросил он.

– Да, не помешает.

Он не глядя сунул руку в карман, потом протянул мне косяк и зашарил в поисках зажигалки. Чиркнул, ожил огонек, я вдохнул глубоко, как только мог, опалив дымом горло.

– Спасибо, – сказал я после второй затяжки и протянул косяк обратно.

Он кивнул, не обернувшись.

– Как прошло?

Я понял, что он о моем разговоре с Мередит.

– Не очень.