Словно ничего не случилось [litres]

Мне казалось нелепым озвучивать истинную причину отъезда, я считала ее слишком личным делом, в которое не стоит посвящать посторонних. Что будет значить пропажа подруги для тех, кто привык оперировать иными категориями? Неужели чья-то жизнь важнее сроков реновации Саутуоркского моста? Как может чье-то исчезновение поставить под вопрос планы реставрации Королевского Шекспировского театра? Я вовсе не тешила себя надеждой, что кто-то из моих сослуживцев подставит дружеское плечо и поймет тревогу за подругу. Я работала с настоящими фанатами своего дела и безмерно уважала их за преданность профессии, в первую очередь потому, что разделяла их взгляды. Так что я понимала: мне придется остаться одной на выбранном пути, и это только наша с Фрейей история, и в тот самый момент, когда я решила вернуться на остров Мэн, чтобы разыскать следы Фрейи, я собственноручно поставила под вопрос будущее, столь ясно видевшееся на горизонте. Вместо этого я осознанно обернулась к прошлому. Не столь уж опрометчивый шаг, если верить учебникам. Консервация, по Колхасу [3], – построение нового на обломках старого, сохранение едва не утраченного.

О своем решении я рассказала лишь коллеге, с которым мы стали приятелями. «Почему именно ты?» – спросил Макс, в чьих глазах детская дружба имела статус отнюдь не священный и, разумеется, никак не могла привести к столь опрометчивому решению, каким ему виделась моя затея. «Ну ведь мы подруги», – ответила я, и сама устыдилась уверенности, с которой были произнесены эти слова.

Могла ли я все еще называться ее подругой? Молчание, повисшее между нами, напоминало пропасть, которая лишь углублялась и ширилась пропорционально времени и расстоянию. С каждым перевернутым листом календаря было все сложнее найти причину, по которой ты мог потревожить человека, с которым тебя когда-то связала судьба.

– Вы не общались целых десять лет! – Макс, кажется, не пытался скрыть недоумение. – И после этого ты едешь ее искать? Я не понимаю, Эмма, неужели среди ее близких не нашлось человека, который занялся бы поисками, что тебе приходится бросать работу и отправляться на этот холодный, продуваемый всеми ветрами остров? Или, погоди, погоди… Ты что, знаешь что-то такое, чего не знают остальные?

– Дело не в этом. – Я помедлила, раздумывая, стоит ли продолжать. – Я еду туда из-за ее волос. Дай мне объяснить, прежде чем ты сочтешь меня сумасшедшей. С начальной школы Фрейя носила длинные волосы. Она так любила их, что почти никому не позволяла трогать. Как-то раз она прорыдала неделю, когда какой-то старшеклассник прилепил ей на волосы жвачку и пришлось отрезать прядь. Но, странное дело, судя по всему, что-то все же случилось с ее волосами. – Я судорожно сглотнула. – Или же с ней.

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас, минутку, – отозвалась я, прижимая трубку к уху и посматривая на большие часы железнодорожного вокзала Паддингтон. – Через полчаса отправляется мой поезд.

Я поднялась, уступая столик в кафе двум подругам с одинаковыми чемоданами.

– Макс?

– Да, я слушаю, – отозвалась трубка. – Так что там с ее волосами?

– Волосы Фрейи, которыми восхищались все девочки в классе и взрослые… Эта чудесная золотая копна была найдена в пляжном домике на южной стороне острова. Связанные резинкой, грубо срезанные. Словно кто-то сделал это впопыхах или со злостью. И что бы ни говорили другие, я ни за что не поверю, что она совершила это по собственной воле.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что он… – Я запнулась. – Потому что он любил их больше всего на свете.

* * *

Добравшись из Лондона до Ливерпуля на поезде, я остановилась и переночевала в гостинице, удобно расположенной в ста метрах от причала. Ранним утром я позавтракала в лобби и выпила крепкого кофе, а потом села на паром до Дугласа – столицы острова Мэн с населением чуть меньше тридцати тысяч человек. Города, где родились и выросли мы с Фрейей и где она исчезла четыре месяца назад. Мне предстояло почти трехчасовое путешествие по воде до пункта назначения – острова Мэн, оазиса, раскинувшегося посреди Ирландского моря между Великобританией и Ирландией.

Если смотреть с воздуха, то может показаться, что очертания острова напоминают голодную рыбину, распахнувшую пасть в поисках пищи. За тысячу лет прибрежные воды подточили его края, существенно сократив береговую линию, однако все жители знают Мэн таким, какой он сейчас.

Наравне с островами Гернси и Джерси, остров Мэн принадлежит Британской короне, однако он не входит и никогда не входил в состав Великобритании. В его владениях находится старейший в мире парламент – Тинвальд – тысячелетнее наследие скандинавских викингов. Но по большей части остров Мэн знаменит одной из самых выгодных в мире систем налогообложения, бесхвостыми кошками породы мэнкс, а еще чемпионатом Tourist Trophy [4] – самыми опасными в мире мотоциклетными гонками, которые проходят на острове ежегодно с мая по июнь и во время которых Фрейя бесследно исчезла.