Словно распустившийся цветок

 — До сих пор я даже как-то не замечал, что здесь и впрямь голо и пустынно. Но если она уверяет, что надо придать саду колоритности и живописности…

 — По собственному опыту могу сказать, что мисс Темплтон безошибочно разбирается в последних веяниях моды. Если она говорит, что это стильно – или нет, – можете быть уверены: это – правда.

 — Для столь юной особы она высказывает свое мнение довольно уверенно.

 — Совершенно с вами согласна.

 Он запрокинул голову и расхохотался:

 — Давненько я не получал такого удовольствия и такой выволочки, да. – Он перестал смотреть вслед мисс Темплтон и перевел взгляд своих зеленых глаз на меня. – Итак, мисс Уитерсби, я смиренно повергаю себя к стопам вашего гения. Какой самый быстрый и модный путь вы предложите, чтобы мой рутарий стал выглядеть живописно?

 Некоторое время мы обсуждали достоинства плюща и жимолости, дикого шиповника и клематиса. И пусть я не слишком жаловала растения-колонисты, но отложила в сторону свои предубеждения ради того, чтобы прикрыть пеньки мистера Стенсбери.

 Мисс Темплтон и адмирал ушли довольно далеко. Когда мы обсудили коряжник, речь зашла о прочих его растениях, и я поинтересовалась, не расцвела ли его орхидея. У нас разгорелась оживленная дискуссия насчет того, разумно ли доверять свою работу колониальным корреспондентам, и тут они вернулись.

 Во время обратной поездки в Оуэрвич-Холл я заметила, как мисс Темплтон с затаенным сожалением поглядывает на особняк. Почему она просто не попросит его устроить ей экскурсию? Быть может, я смогу ей помочь?

 — Мисс Темплтон говорила мне, что вы недавно поселились в Оуэрвич-Холле. Вам многое пришлось переделывать внутри?

 — Не слишком. Должен признаться, что основное внимание я уделил оранжерее и рутарию. – Он улыбнулся, и на том наш разговор оборвался.

 Будь я мисс Темплтон, уж он бы уловил скрытый смысл моих слов. Она высказывала просьбы как-то удивительно легко и непринужденно, хотя на самом деле это было очень трудно. Я решила, что мне остается только одно – задать ему вопрос в лоб:

 — А мы можем взглянуть на него?

 На лице его промелькнуло лукавое выражение:

 — Мы только что… мы только что сделали это.

 — Я имею в виду дом.

 — Ах, вот оно что! Разумеется. – К этому времени мы как раз подъехали к нему. – Прошу вас. – Он сделал приглашающий жест в сторону парадного подъезда. – Входите.

 Он провел нас по первому этажу и показал свою коллекцию мечей и сабель, после чего продемонстрировал собрание часов и долго объяснял взаимодействие колесиков и шестеренок, которые, похоже, приводили его в поистине детский восторг. Взяв с полки гигантские золотые часы, он протянул их мисс Темплтон:

 — А что вы скажете об этих? Они вам нравятся?

 Она уже качала головой, и локоны на ее головке мягко качнулись в такт:

 — Не могу сказать, что да. – Показав на вторые часы, лежавшие рядом с первыми, она добавила: – А вот эти намного лучше.

 — Они далеко не такие роскошные и богатые.

 — Да, но стоят при этом в три раза дороже скорее всего, не так ли?

 Он кивнул.

 — Ценится не внешняя роскошь, а качество.

 Он поклонился.

 — Постараюсь запомнить ваши слова.

 Внимание же адмирала привлекли часы, изготовленные, по словам мистера Стенсбери, из золоченой бронзы. Я задержалась рядом с дядей, а мисс Темплтон и мистер Стенсбери вышли в передний холл. В конце концов мы все встретились там и прошлись экскурсией по всем трем этажам. Мистер Стенсбери вышел проводить нас на подъездную аллею.

 Мисс Темплтон озорно помахала ему, когда мы отъехали, а потом откинулась на подушки и на губах у нее заиграла удовлетворенная улыбка:

 — Ну, и как я выступила?

 — Выступили в чем?

 — В решении вашей проблемы.

 Адмирал с тревогой глядел на нее:

 — И что же это была за проблема?

 — Коряжник!

 Он громко хмыкнул и тоже откинулся на сиденье, сложил руки на животе и закрыл глаза.

 А мисс Темплтон тем временем продолжала:

 — Мистер Стенсбери – очень упрямый человек, но, по крайней мере, он согласился засадить свои пни вьющимися лозами. В целом, полагаю, результат получился неплохой. Ах, да! Я убедила его пригласить Клуб любителей акварельного рисунка к себе в оранжерею в следующую пятницу, чтобы мы могли порисовать с натуры. Правда, это очень мило с его стороны? Он даже согласился включить наши рисунки в свой будущий путеводитель-справочник. Он намеревается устраивать экскурсии по своей оранжерее, как только его коллекции будут окончательно укомплектованы.

 — Вы хотите казать, что он сам будет и редактором? Полагаю, в таком случае он и заплатит за отобранные иллюстрации, разве нет? – Если так, то мне, пожалуй, стоит пересмотреть свое мнение о Клубе акварелистов.

 — Заплатит? За рисунок? – Она прыснула и поспешно прижала ладошку в перчатке ко рту, заливаясь веселым смехом. – Не думаю! Уже само приглашение стоит рассматривать как большую честь, а плата заключается в том, что будет отобран именно ваш рисунок.

 — В прошлом за подобную работу издатель платил мне.

 — Но ведь он не будет напечатан.

 — Не будет напечатан? И переплетен тоже не будет?