Словно распустившийся цветок

 — Не знаю, что вы здесь делаете, но всем известно, что в высшем обществе не принято обсуждать такие вещи.

 — Но их ведь нельзя же просто игнорировать!

 — Если нам нужно упомянуть их, то мы говорим: «муж и его жены».

 И что же, это выражение, получается, не такое скандальное, как мое?

 — Что ж, у каждого из них таковых имеется великое множество. В этом цветке собрался настоящий гарем.

 — Для ваших упражнений их не существует.

 — Следовательно, с таким же успехом я могу не рисовать и чашелистики, и листья.

 — Пожалуй, так будет лучше. – Взяв лист из собственных запасов, он протянул его мне, многозначительно глядя на то место, на котором я сидела.

 Я взяла у него лист и вернулась на свое место. Попытавшись начать все сначала, я обнаружила, что весь мой энтузиазм куда-то улетучился.

 В конце концов учитель привлек наше внимание и достал из своей сумки книгу.

 — Вот, смотрите. Всегда полезно сравнить свои успехи с работой настоящего профессионала, и потому сегодня я принес книгу, на которую часто ссылаюсь. – И он продемонстрировал нам обложку. – Это – труд мистера Уитерсби «Ranunculaceae в Британии».

 Мисс Темплтон подтолкнула меня локтем и одарила лукавой улыбкой.

 — Здесь есть прекрасная иллюстрация анемоны, очень похожей на нашу. – Перевернув несколько страниц, он предъявил Клубу мою иллюстрацию. Он медленно прошелся вдоль рядов, чтобы члены Клуба могли сравнить свои рисунки с моим. Затаив дыхание, я ждала, что вот сейчас женщины одна за другой начнут падать в обморок при виде пестиков и тычинок, но они лишь подались вперед, чтобы повнимательнее разглядеть страницу.

 Подойдя ко мне, преподаватель остановился:

 — Должен признать, что вы подаете надежды. Если только вы сможете заставить себя следовать правильным путем, то когда-нибудь, я уверен, у вас получится недурной рисунок.

ГЛАВА 15

 Поход в церковь в то воскресенье оказался вполне сносным. Я кивком поздоровалась с несколькими людьми, с которыми познакомилась в начале недели, а после окончания службы даже сумела перекинуться с ними парой слов, прежде чем мистер Тримбл потащил нас обратно домой.

 С мисс Темплтон я повидалась на драматических чтениях в понедельник вечером, которые посетила в сопровождении адмирала. В ее манерах чувствовалась решительность, когда она подошла ко мне. Взяв меня под руку, она увлекла меня к стене.

 — Признаюсь, что до прошлого заседания Клуба любителей акварельного рисунка я не понимала разницы между рисунком и иллюстрацией. По некотором размышлении я должна заметить, что согласна с вами в том, что Клуб акварелистов – неподходящее место для выставки ваших работ. – При этом она не сводила с меня пристального взора, следя за моей реакцией.

 — Я тоже так думала, но с самого начала не хотела выглядеть чересчур педантичной. И еще мне показалось, будто вы очень хотели, чтобы я пришла.

 Она улыбнулась:

 — Поэтому давайте-ка попробуем ускорить ваше возвращение к работе. Итак… – Она окинула комнату взглядом. – Мистер Стенсбери здесь, и, по моему мнению, сейчас самое подходящее время, чтобы вы с ним заговорили. Хотите, я пойду с вами?

 Я вздохнула:

 — Всякий раз при виде его я вспоминаю тот ужасный коряжник и не могу сделать вид, будто мне интересен мужчина, настолько нечувствительный к хорошему вкусу в природе.

 — Попытайтесь думать вместо этого о вашем ужасном мистере Тримбле и о том, что он занял ваше место.

 — Хорошо. Попытаюсь.

 — В таком случае вы должны пытаться сильнее, потому что мистер Стенсбери – эксцентрик. Он способен почти на все. В общем-то, если подумать, то просто диву даешься, сколько всего он успел натворить с тех пор, как переехал сюда, так что если удастся убедить адмирала в том, что он питает к вам серьезные намерения, то ваш батюшка более не сможет позволить себе колебания и нерешительность.

 — Я все понимаю, но если вы вспомните, что мне придется выслушивать его рассказы о своем отвратительном рутарии – а, скорее всего, еще и ехать и смотреть на него, – то вам не придется просить меня быть с ним любезной.

 — В таком случае я сама подойду к нему от вашего имени и заявлю, что умираю от желания увидеть его рутарий, и вот тогда, смею надеяться, он будет вынужден пригласить нас обеих на экскурсию. А если я якобы случайно обмолвлюсь, что вы уже дважды были приглашены в Оуэрвич-Холл, то представьте, что подумают люди!

 — Надеюсь, они не подумают, что мне нравится его коряжник!

 — Они подумают, что он начал оказывать вам знаки внимания.

 — В самом деле?