Словно распустившийся цветок

 — Я не понимаю его правил. Мисс Темплтон дала мне книгу об этикете, и я надеялась найти в ней ответы на некоторые вопросы, но она лишь еще сильнее запутала меня. Если верить всему, что я в ней прочла, то мне лучше вообще не открывать рта. Однако же, мисс Темплтон болтает без умолку и, как я заметила, то же можно сказать почти обо всех женщинах в городе. Стало быть, здесь должен существовать какой-то метод, но все мои попытки найти его оказались безуспешными.

 — На самом деле все довольно просто. Вы должны перестать относиться к разговору, как к экзамену с вопросами и ответами, и начать думать о нем, как об игре. И весь фокус заключается в том, чтобы на вас она не остановилась. Это похоже на игру «верчение деревянного подноса».

 — Никогда о такой не слышала.

 — Да будет вам. Вы наверняка играли в нее в детстве.

 — Не играла. Я вообще ни во что не играла.

 Он промолчал.

 Я то же.

 В комнате воцарилась гулкая и знакомая тишина.

 — Видите, такое со мной случается постоянно.

 — Разговор, моя дорогая мисс Уитерсби, это очень хрупкая вещь, нежное создание. Вы должны холить его и лелеять, если хотите, чтобы он не умер. Его любимым кушаньем являются вопросы. Когда я упомянул верчение деревянного подноса, помните, что вы мне ответили?

 — Я сказала, что никогда в нее не играла.

 — А что сказал я?

 Что же он сказал?

 — А вы сказали, что я наверняка играла в нее в детстве.

 — И что вы мне ответили?

 — Что я в нее не играла.

 — А потом?

 — Разговор прервался.

 — Вы сделали заявление. А могли бы вы придумать вопрос, который можно было задать вместо него?

 — О чем?

 — В ответ на мои слова, что вы наверняка играли в нее в детстве.

 — А разве в ваших словах был повод для вопроса? Если он и был, то я его не заметила.

 — Мисс Уитерсби! Вы невыносимы! – Он сделал глубокий вдох. – Простите меня. Вы – одна из самых умных женщин, которых я знаю. И свои знания вы приобрели, не давая утвердительные ответы, не так ли? Все ваши достижения в ботанике объясняются тем, что вы умели задавать правильные вопросы, верно?

 — Разумеется.

 — А почему?

 — Потому что вокруг столько нового и неизведанного. Если я перестану задавать вопросы, то как вообще смогу узнать что-либо?

 — Вот именно. Вы подходите к умению вести разговор с неправильной меркой. Весь фокус состоит в том, чтобы узнать что-либо.

 — О чем?

 — Да о чем угодно! О человеке, с которым вы разговариваете. О предмете вашего разговора. Вы упускаете из виду волнительные и захватывающие кусочки сведений, потому что не умеете задавать вопросы. Вы просто ждете, когда их зададут вам. Ждете, чтобы дать на них ответы.

 Пожалуй, он был прав.

 — Ну что, попробуем еще раз?

 Я попыталась придумать какой-нибудь иной ответ, но что еще можно было сказать об игре, в которую я никогда не играла?

 — Я… я никогда в нее не играла, но… пожалуй, хотела бы попробовать. – Тут мне в голову пришла одна мысль, и я умолкла. – Это – не совсем правда, мистер Тримбл. Как правило, мне не нравится играть в игры, но…

 Он рассмеялся.

 — Не вижу ничего смешного в…

 — Прошу прощения, мисс Уитерсби, но сейчас вы были правы, как никогда. Вся проблема заключается в том, что вам не нравится играть в игры. Вы не поверите, если узнаете, как меня восхищает эта ваша черта, но теперь я приоткрою вам один секрет. Большинство людей постоянно говорят вещи, которые вовсе не имеют в виду.

 Я уставилась на него, приоткрыв от изумления рот:

 — То есть, вы хотите сказать, что они лгут? Причем специально?

 — Я бы не называл это ложью. Во всяком случае, вы начали говорить мне о том, что никогда не играли в верчение деревянного подноса…

 — Быть может… быть может, вы сможете объяснить мне, как в нее играют, поскольку раньше у меня самой подобной возможности не было?

 Он захлопал в ладоши:

 — Brava[56], мисс Уитерсби. Отличная работа! И, поскольку вы сумели задать правильный вопрос, теперь мы можем и поговорить. – И он принялся объяснять мне, как играют в эту игру. Что-то о том, как надо вертеть поднос на кончике пальца так, чтобы кто-нибудь еще успел подхватить его до того, как тот упадет. Но, закончив, он уставился на меня так, словно ожидал продолжения.

 — Теперь, полагаю, я должна задать вам следующий вопрос.

 — Это было бы весьма кстати.

 Мне не было никакого дела до верчения подносов, но я видела, что он уперся и настроен решительно, а потому постаралась придумать, что бы такое узнать еще, что было бы мне интересно. И вот тут-то я и начала понимать, как воспользоваться этим упражнением к собственной выгоде. Чтобы заставить его уйти, мне, пожалуй, стоит узнать, откуда он пришел.

 — Собственно говоря, откуда вы родом, мистер Тримбл? Как мне представляется, вы никогда не говорили об этом.

 — С востока.

 — Например… из Кента[57]? Или Индии?

 — Хотелось бы мне ответить, что я родился на субконтиненте[58]. Но когда-нибудь я все-таки надеюсь побывать там.

 — Я тоже. Я мечтаю увидеть лотос в его естественной среде обитания. А ваши интересы там связаны с ботаникой?

 — Частично. Я слыхал, что в тамошней колонии можно неплохо заработать на чае.

 — Какой вы необычный человек: овцевод, интересующийся цветами и страстно увлекающийся чаем.