Словно в раю

– Правда? – спросил он, уже ощущая божественный вкус во рту. – Потому что я бы начал именно с них.

Онория отломила кусочек и сунула себе в рот.

– Ох, как вкусно, – выдохнула девушка. – Даже без земляники и сливок.

– Ничего лучше на свете нет, – сказал Маркус, вздыхая от счастья. – Ну, разве что шоколадный торт.

Она устроилась на краю постели и отломила ещё один маленький кусочек.

– Извини, – сказала Онория и проглотила, прежде чем продолжить. – Я не знала, где искать вилки.

– Мне всё равно, – ответил он. Его действительно ничего не волновало. Маркус был так счастлив снова получить настоящую еду, обладающую вкусом. Которую нужно пережёвывать. Ему ни за что не понять, почему люди считают жидкую пищу ключом к выздоровлению.

Маркус стал фантазировать о пастушьем пироге. Десерт оказался изумительным, но он уже нуждался в более серьёзной пище. Бифштекс. Хрустящие дольки картофеля, едва вынутые из печи. Он почти ощутил их вкус.

Маркус посмотрел на Онорию. Ему почему-то не верилось, что ей удастся стащить эти блюда из кухни и принести ему в салфетке.

Девушка потянулась за следующим кусочком.

– Что ты читаешь? – спросила она.

– «Мисс Баттерсуорт и …» э-э… – Он посмотрел на книгу, лежащую открытой на постели. – «…и Безумный Барон», кажется.

– Серьёзно? – Онория выглядела изумлённой.

– Я не смог заставить себя открыть «Отражения и Красоты забытого Богом уголка Шотландии».

– Что?

– Вот это, – он подал ей книгу.

Онория посмотрела на обложку, и он заметил, что её глазам пришлось потрудиться, чтобы полностью дочитать название.

– Книга выглядела достаточно заманчиво, – ответила она, пожимая плечами. – Я подумала, что она тебе понравится.

– Если не лихорадка, то этоточно доконало бы меня, – фыркнул Маркус.

– Мне показалось, что название звучит интересно.

– Тогда тебе самой следует её прочесть, – Маркус сделал изящный жест рукой. – Я не буду по ней скучать.

Онория сварливо поджала губы:

– Ты хоть взглянул на остальные книги, которые я тебе принесла?

– Вообще-то, нет, – он поднял роман о мисс Баттерсуорт. – Вот это оказалось довольно интригующим чтением.

– Поверить не могу, что она тебе нравится.

– Ты прочла её?

– Да, но…

– Ты дочитала её до конца?

– Да, но…

– Тебе понравилось?

У Онории не нашлось готового ответа, поэтому Маркус воспользовался её замешательством, чтобы придвинуть к себе поближе салфетку с пирогом. Ещё несколько дюймов, и лакомство окажется вне её досягаемости.

– Мне понравилась книга – наконец произнесла Онория, – хотя некоторые события я сочла совершенно невероятными.

Маркус взял книгу и заглянул в неё:

– В самом деле?

– Ты только начал её читать, – пояснила Онория, передвигая салфетку с пирогом к себе. – Мать героини насмерть заклевали голуби.

Маркус уставился на книгу с невольным уважением:

– Действительно?

– Просто жуть.

– Буду ждать с нетерпением.

– О, пожалуйста, – сказала Онория, – ты не можешь на самом делеиспытывать желание читать такое.

– Почему?

– Эта книга такая… – Она помахала в воздухе рукой в поисках подходящего слова. – Несерьёзная.

– Разве я не могу читать что-то несерьёзное?

– Ну, разумеется, ты можешь. Только я с трудом представляю, что ты делаешь это по доброй воле.

– Это ещё почему?

Онория подняла брови:

– Звучит так, словно ты защищаешься.

– Мне просто интересно. Почему я не могу предпочесть лёгкое чтение?

– Не знаю. Потому что ты – это ты.

– И почему это звучит как оскорбление? – В его голосе не было ничего, кроме любопытства.

– Вовсе нет. – Онория принялась за ещё один кусочек пирога. И тут случилась странная вещь. Его взгляд упал на её губы, и он увидел, как девушка провела языком по губам, слизывая случайную крошку.

Это было едва уловимое движение, оно длилось меньше секунды. Но по его телу прошёл электрический разряд, и он с удивлением распознал в нём вожделение. Жгучее желание, от которого свело в паху.

Он хочет Онорию.

– С тобой всё хорошо? – спросила она.

Нет

.

– Да. А что?

– Мне показалось, я задела твои чувства, – заметила девушка. – Если так, прошу прощения. Я действительно не хотела обидеть тебя. Ты очень милый такой, какой ты есть.

– «Милый»?

Какое невыразительное слово.

– Это лучше, чем «противный».

В этом месте другой мужчина сжал бы её в объятиях и детально показал, насколько «противным» он может быть. И Маркус был достаточно «противным», чтобы вообразить эту сцену в мельчайших подробностях. Но он ещё не вполне оправился после лихорадки, не говоря уж об открытой двери и матери Онории, которая находится где-то поблизости. Поэтому он просто сказал:

– Что ещё ты принесла мне почитать?

Это гораздо более безопасное направление разговора, особенно если учитывать тот факт, что Маркус провёл большую часть дня, убеждая себя, что поцелуй не имел ничего общего с плотским желанием. Просто некое затмение, минутная вспышка безумия, вызванная слишком сильными эмоциями.