Словно в раю

– Лорд Чаттерис. – Бриджертон приветствовал его вежливым кивком. Кивком и взглядом. Будь Маркус в хорошем настроении, он смог бы пояснить, что именно раздражало его в этом взгляде. Но настроение Маркуса было нехорошим. Вернее, оно былохорошим, несмотря на то, что он только что подвергся пытке самым худшим исполнением Моцарта из всех возможных.

И неважно, что сегодня он потерял часть слуха, все остальные его чувства звенели от счастья. Он сидел на своём месте и любовался Онорией. Если на репетиции она была угрюмым воином, то на концерте девушка предстала в облике счастливого солдата. Она улыбалась на протяжении всего концерта, и Маркус знал, что улыбка её адресовалась не зрителям и не музыке. Она улыбалась людям, которых любила. И на короткое мгновение он смог вообразить, что принадлежит к числу этих людей.

В его сердце она улыбалась для него.

А теперь Онория стояла и улыбалась Колину Бриджертону, с его знаменитым очарованием и зелёными глазами. Однако это ещё можно было бы перенести. Но когда Колин Бриджертон стал улыбаться ей….

Есть вещи, с которыми просто невозможно примириться.

Прежде чем он смог вмешаться, Маркусу пришлось выпутаться из беседы с Фелисити Фезерингтон, а точнее, с матерью Фелисити, которая держала его буквально в тисках. Возможно, он был невежлив. Нет, он совершенно точно был груб, но побег от Фезерингтонов трудно обставить с тактом и утончённостью.

Наконец, практически вырвав руку из цепкой хватки миссис Фезерингтон, он подошёл к Онории, которая вся сияла, весело смеясь с мистером Бриджертоном.

Маркус собирался вести себя цивилизованно. Действительно собирался. Но как раз, когда он подходил, Онория сделала шаг в сторону, и он заметил выглядывающий из-под оборок юбки красный атлас.

Её счастливые красные туфельки.

Маркуса бросило в жар.

Он не хотел, чтобы другой мужчина видел эти туфельки. Не хотел, чтобы другой мужчина даже знал о них.

Он видел, как она вернулась на прежнее место, соблазнительный отблеск красного снова скрылся под юбкой. Маркус шагнул вперёд и произнёс тоном более холодным, чем намеревался:

– Леди Онория.

– Лорд Чаттерис, – приветствовала она его.

Маркус ненавидел, когда Онория обращалась к нему официально.

– Какая приятная встреча, – её тон подразумевал вежливое знакомство или очень дальнее родство. – Вы знакомы с мистером Бриджертоном?

– Знаком, – лаконично подтвердил он.

Они обменялись кивками и, видимо, на этом исчерпали общение.

Маркус ожидал, что Бриджертон извинится и уйдёт, поскольку тот явно понимал, что от него хотят. Но этот нахал просто стоял и ухмылялся, словно ему всё равно.

– Мистер Бриджертон как раз говорил… – начала Онория. И в то же время Маркус произнёс:

– Прошу извинить, но я бы желал поговорить с леди Онорией наедине.

Маркус говорил громче, и ему удалось завершить фразу. Поэтому Онория закрыла рот и погрузилась в молчание.

Мистер Бриджертон оценивающе взглянул на него, задержав взгляд ровно настолько, чтобы Маркус стиснул зубы, и затем, словно ни в чём не бывало, снова стал излучать очарование, отвесив изящный поклон:

– Разумеется. Я как раз понял, что больше всего на свете хочу лимонаду.

Улыбнулся и был таков.

Онория дождалась, пока мистер Бриджертон отойдёт достаточно далеко, и повернулась к Маркусу со свирепым лицом.

– Это было невероятно грубо с твоей стороны.

Маркус ответил её суровым взглядом:

-В отличие от своего брата Грегори, этот мистер Бриджертон вовсе не юнец.

– О чём ты говоришь?

– Ты не должна с ним флиртовать.

Онория раскрыла рот от изумления:

– Я не флиртовала с ним.

– Конечно, флиртовала, – возразил Маркус. – Я наблюдал за тобой.

– Нет, не наблюдал, – огрызнулась Онория. – Ты болтал с Фелисити Фезерингтон!

– Которая ниже меня на целую голову. Я видел поверх неё.

– Чтобы ты знал, – зарычала Онория, не в силах поверить, что именно он ведёт себя как обиженная сторона, – это твоя тётушка подозвала его сюда. Ты хочешь, чтобы я нагрубила ему, когда он находится у меня в гостях? На концерте, куда его, смею заметить, пригласили?

Насчёт последнего Онория была не слишком уверена, но она не могла представить, чтобы её мать не пригласила одного из Бриджертонов.

– Моя тётушка?

– Леди Данбери. Твоя пра-пра-пра-пра…

Маркус уставился на неё.

– … пра-пра-пра-пра… – продолжила Онория лишь бы поддразнить его.

Маркус тихо выругался и проговорил более пристойным тоном:

– Она ведьма.

– А мне она нравится, – выступила в защиту графини Онория.

Маркус ничего не ответил, но выглядел он разъярённым. И Онория думала лишь об одном: почему? Почему он так злится? Это она влюблена в человека, который рассматривает её только как тяжкое бремя. Бремя, с которым у него сложилась приятная дружба, но всё-таки бремя. Даже теперь он руководствовался только своим глупым обещанием Дэниелу, распугивая неподходящих поклонников.

Если он её не любит, то, по крайней мере, должен перестать отнимать у неё надежду найти счастье с кем-то другим.