Слово

— Народу полна библиотека, — продолжала ворчать тетя Поля. — А как работать — все интеллигенция, все рук замарать боятся… Привыкли на мне всю жисть ездить… А два шарика взяла внуку, так сразу…

— Да не ругайся, тетя Поля, — миролюбиво сказала библиотекарша. — Проводи-ка лучше бабушку к директору.

— Во-во, тетя Поля туда, тетя Поля сюда, — пробурчала женщина и пошла мимо стеллажей. — Айда, чего стоишь-то?..

Она довела Веру Георгиевну до двери с табличкой «Директор» и, ворча, удалилась. Кабинет директора напоминал столярку: стружки, доски, рейки, стекло; пахло свежим лаком и деревом. Двое мужчин в черных халатах строили шкаф во всю стену. Когда Вера Георгиевна спросила директора, один из мужчин отложил рубанок и смахнул пот со лба. Она коротко рассказала, зачем пришла, и показала книгу.

— Ух ты! — удивился директор. — Старина-то какая!.. Где вы ее взяли?

— В мусорюще, где макулатуру принимают, — объяснила Вера Георгиевна. — Внучка моя достала, Наденька…

— Так вы хотите подарить ее библиотеке? — спросил директор.

— Я хотела спросить, не ваша ли она, — неожиданно растерялась Вера Георгиевна. — Мне сказали, что библиотека макулатуру сдавала, и эта книга…

— Да, макулатуру сдавали, — подтвердил директор. — Но это же не макулатура… У нас таких книг не было, я помню совершенно точно.

Он глянул на титульный лист, затем на семнадцатую страницу.

— А чья же она тогда?

— Не знаю, — сказал директор. — Вот и штампов наших нет… Так вы ее дарите?

— Возьмите, — согласилась Вера Георгиевна, хотя ей было жаль расставаться с пергаментом.

— Спасибо вам большое! — горячо поблагодарил директор. — Мы достроим витрину и поместим книгу на самое видное место, как образец древней письменности.

— Это пергамент, — благоговейно сказала Вера Георгиевна. — Вы уж берегите.

— Ну, разумеется! — улыбнулся директор. — Вы не волнуйтесь. Мы сейчас внедряем прогрессивную форму работы, обновляем фонды. Ваш подарок очень кстати!

Он спрятал книгу в стол и снова взялся за рубанок, Вера Георгиевна вышла из кабинета и остановилась в нерешительности. Казалось, все хорошо, все правильно, но ощущение беспокойства не проходило. «Неужто приемщик что напутал, — подумала она, направляясь по узкому коридорчику к выходу. — Кто же тогда эту книгу сдал?..» Она нащупала в кошелке твердые деревянные корки и ахнула: надо было и их отдать! Ей-то они зачем? Вера Георгиевна повернула назад, но угодила в тупик. Нигде, ни на одной двери таблички «Директор» не было. Она спустилась по короткой лестнице в несколько ступенек, повернула куда-то вправо и снова оказалась в тупике. «Господи! — испугалась она. — Заблудилась… Что же это такое?» Дверей было много, но все заперты, а людей вообще не видно… Вера Георгиевна несколько раз возвращалась к ступенькам, переходила из коридора в коридор — теперь бы уж хоть выход найти из этого лабиринта. Потом она услышала музыку — играли на пианино, и, как на маяк, пошла на звук торопливыми старушечьими шагами. В маленькой комнате девочка Надиного возраста разучивала гаммы. На оконной ручке висело два воздушных шара — красный и зеленый.

— Девочка, я куда попала? — спросила Вера Георгиевна.

— Это музыкальная школа, — сказала девочка. — А вам куда нужно?

— Я в библиотеке была…

— Так это в другом крыле, — объяснила девочка. — Вы лучше выйдите на улицу и зайдите с черного хода. У нас тут все плутают.

Вера Георгиевна нашла подсказанный девочкой выход и с радостью очутилась на улице.

Заходить второй раз в библиотеку она не стала, потому что вдруг вспомнила, а вернее, сообразила, что если в мусорном ящике оказались корки от книг, то, значит, где-то в макулатуре на приемном пункте есть и сами книги. Ведь приемщик сказал: привозили целый самосвал! Господи, неужели целый самосвал старинных книг? Что же — все слепые, не видели, что сдают? Или не понимают в этих книгах ничего?.. Да нет, вроде понимают! Откуда же тогда они взялись?

Запутавшись окончательно, Вера Георгиевна заспешила на базар, обходя грязь и лужи, — калоши ее остались в библиотеке. По дороге она встречала детей с воздушными шарами и свистульками, изредка ее обгоняли с тюками тряпья и авоськами с бумагой. Какой-то старичок катил тележку, доверху нагруженную костями. Ей уже казалось, что весь город, побросав свои дела, взялся собирать и сдавать вторсырье в обмен на шары и свистульки. Старьевщик появлялся в городе не первый раз, и раньше как-то в глаза не бросалось столь сильное увлечение горожан воздушными и свистящими диковинами.

Возле сарая, запрокинув голову и прикрыв глаза, мальчишка с упоением высвистывал соловьиные трели.

Вера Георгиевна протиснулась к весам и сразу поняла, что попала не ко времени: у прилавка ругались.

— Я по-хорошему говорю — отдай мою шубу! — в исступлении кричала женщина и подталкивала к весам мальчика. — Ребенок несмышленый, принес тебе, а ты и рад! Схватил! Отдай шубу!

— Шуба не примам, — посверкивая глазами, парировал старьевщик. — Тряпка примам, бумага, кости, а шуба — нет. Иди, иди!

— Господи, люди добрые! — заголосила женщина. — Помогите взять шубу! Мальчик ему принес…