Слово чести

Тайсон почувствовал укол ревности. Где-то в глубине души он допускал, что у нее был друг, но не хотел, чтобы это подтвердилось. Он силился улыбнуться.

– Я напишу ему письма с объяснениями, а вы напишите такое же моей жене.

– Безусловно. А вам не кажется, лейтенант, что вы ведете себя немного фамильярно?

– Извините. Я скучал без вас.

– Прекратите. Во-первых, вы никудышный экскурсовод.

– Я знаю.

– А во-вторых, мне нужно кое-что рассказать вам.

Тайсон глубоко и взволнованно вздохнул, но заставил себя говорить как можно беззаботнее.

– Как продвигается наше расследование?

– Я пришла к важным выводам. – Она направилась к офицерскому клубу. – Следуйте за мной.

Тайсон вошел за ней в клуб, миновал фойе и поднялся по узким каменным ступеням на второй этаж. Пока они шли, Тайсон продолжал выступать в роли экскурсовода.

– Заметьте, что этот этаж построен не из гранита, а из кирпича, следовательно, здание достраивали... Большие орудия с самого начала стояли здесь, на открытом парапете...

– Я все это знаю. Я была на экскурсии. А как же ваши туристы?

– Они усядутся в свой автобус и проболтают всю дорогу о нас с вами.

Она сдержала улыбку.

– Ах вы подлый человечище. Они такие милые.

– Ничего себе милые! Не хотел бы я дожить до такой степени дряхлости.

– Может, вам и не придется. – Они вышли на длинную крытую террасу, застекленную со стороны моря. Острые лучики солнца пробивали стекло, оставляя на полу радужные геометрические фигуры.

– Я обнаружил здесь две большие приемные, одна как нельзя лучше подходит для суда, – сказал Бен. – Хотите взглянуть?

– Комната Вашингтона и комната Джексона. Я знаю их.

– Хорошо. Что вы думаете по этому поводу? В комнате Вашингтона такой красивый потолок, как в соборе, зато комната Джексона гораздо интимнее,если вы понимаете, что я имею в виду.

– Вы сегодня в каком-то приподнятом настроении.

Сквозь стекло террасы он увидел справа недавно пристроенный обеденный зал, за ним Шор-Парквей, петляющую вдоль пролива, перекрытую вдали мостиком Верразано. В миле от них виднелся берег Стейтен-Айленда. Тайсон четко мог различить артиллерийские орудия форта Баттери-Унд.

– Красивый вид. – Он закурил сигарету. – Ну, как я выгляжу в форме? Таким, как вы меня представляли?

– Зарубите себе на носу, что мне нет никакого дела до того, как вы выглядите в форме. Ну раз уж вы спрашиваете... Да. Вы выглядите отлично, только почему-то волосы слишком длинные. Это не по уставу.

– Я уже стригся, но они быстро растут. Между прочим, вы когда-нибудь найдете мой зонт?

– Нет. Я вам уже сказала, что оставила его в самолете. Хотите, я вам заплачу за него?

– Нет. Это подарок. Почему бы вам просто не купить мне такой же? Черный.

– Хорошо. Черный. – Карен нетерпеливо произнесла: – Мне приказано в течение пяти дней представить отчет о проделанной работе.

– Хорошо. Тогда мы узнаем, что нас ждет.

– Да. Нет ничего хуже, чем ждать. Я не собиралась ничего затягивать, но мое время ограничивается пунктами статьи 31-й «Кодекса военных законов», которая, как вам известно, предусматривает только предварительное расследование. Во всяком случае, я могу рекомендовать одно из двух: либо закрыть дело, либо ввиду нарушения «Кодекса военных законов» обвинения снимаются и расследование продолжается согласно статье 32-й. Как вы сами понимаете, моя рекомендация для прокуратуры – вещь необязательная.

– Но ваше последнее слово имеет некоторый вес, другое дело, какую рекомендацию хочет получить от вас армия.

– Мне безразлично, что они хотят, – сухо ответила она.

– Вы пытаетесь вычислить, не угодно ли им, чтобы вы обошлись со мной построже, – продолжал Тайсон. – Если Харпер, мол, говорит «продолжайте», тогда колеса военного судопроизводства закрутятся и дело передадут в высший военный суд, а главным побудителем посчитают вас. Ну а если Харпер поставит точку в своем расследовании, они пожмут плечами и неохотно замнут дело, путь даже ваша рекомендация почти не играет роли. Но тогда зенитная артиллерия газетчиков разбабахает вас в пух и прах. Я не завидую вам.

Карен тяжело вздохнула.

– Могу я с вами поговорить конфиденциально?

– Конечно.

Она помешкала немного.

– Я всегда думала, что порученное мне расследование подстроено. Я не понимаю, почему прокуратура возлагает такую большую ответственность на одного человека? Почему именно на меня?

– Вы только теперь об этом задумались?

– Расследованием с самого начала должен был заниматься штат подготовленных сотрудников ФБР, ЦРУ, министерства юстиции и так далее. Следствие по такой статье ведется обычно довольно долго, ведь нужно же определить, соответствует ли все это действительности, заслуживают ли эти факты того, чтобы ими занимались присяжные.

– И то правда. Но пока что прокуратура не сделала ничего незаконного.

– Да... возможно. Но все это просто... странно. – Она посмотрела на него в упор. – Позвольте мне спросить вас кое о чем. Кто-нибудь... ну, кто-то из правительства обращался к вам... с предложением? – Карен подождала. – Ну? Кто-нибудь, кроме меня, разговаривал с вами?

– Нет.