Слово говорящего

Месяц Кагэро лежал пластом и неизвестно, как держалась жизнь в искалеченном теле. "Хочет жить - вот и живет", - отвечал Сидзима на вопросы Ацуко, которая за этот месяц постарела лет на тридцать, почернела лицом и Сидзима уже испугался, как бы ему не пришлось возвращать к жизни еще и ее. Кое-как сраслись собранные по кусочкам Сидзимой кости. Сраслись вкривь и вкось. Ацуко со страхом смотрела на врача, а тот лишь разводил руками: "Хромой и косой будет, и кривобокий, но что я мог сделать? Хорошо, хоть вообще живой". Через три недели, когда Кагэро, наконец, пришел в себя, Ацуко упала в обморок. Сидзима покачал головой и сказал больному: - Почти все время рядом с тобой сидела. Не спит, не ест... Кагэро повел глазами, опустил взгляд на свою вдавленную грудь, неглубоко вздохнул и снова уснул. И вот, через месяц Кагэро смог двинуть рукой. - Больно? - спросил Сидзима. Тот лишь сморщился в ответ. - Ненавижу... - прохрипел и сжал зубы, чтобы не закашляться. - Ты это брось. Куда тебе. Не знаю, сможешь ли ходить нормально, а ты уже и вон что надумал... Больно? Тебе надо двигаться. Мало, но надо, иначе все там срастется и ты вообще разогнуться не сможешь. Кагэро не слушал. Он лежал, закрыв глаза и погрузившись в собственные мысли. Сидзима покачал головой по своему обыкновению и вышел из дома. Еще через две недели Кагэро сел. Подавившись стоном, но сел, и швы не разошлись, не открылись уродливые раны. Он порывался встать, но Сидзима не позволил. - Рано, - сказал он. - Лучше лежи пока и двигай потихоньку руками, ногами. И сам поворачивайся, только плавно, нерезко. Кагэро и впрямь оказался кривобоким. Левое плечо находилось гораздо ниже правого и оттого все туловище было искривлено, согнуто влево. Левая нога стала короче прежнего, правая кисть почти не двигалась, будто закостенела. - Так навсегда останется? - спросил он однажды у Сидзимы. - Боюсь, что да. Не знаю, есть ли на свете такой врач, который смог бы переломать все твои кости и срастить их заново. Разве что лечить тебя возьмутся сами боги. Настал день, когда покалеченный Кагэро встал на ноги. Он ожидал встретить боль, но ее не было. Правда, суставы работали нехотя, с хрустом. Кагэро подошел, опираясь на плечо Сидзимы, к окну и посмотрел на улицу. В деревне, может быть, уже и забыли о нем. Может, они вообще считают его мертвым. Но ему с этим телом жить! _И пусть они не валят вину на меня, я поступил правильно, я убил врага!_ - Отойди. Сидзима осторожно отошел в сторону, а Кагэро попытался выпрямиться. Спина его так и осталась выгнутой набок, отчего сам Кагэро стал ниже ростом, но во взгляде его скользил прежний холод. _ВСЕ, ЗАКОНЧИЛИСЬ ДНИ СТРАДАНИЙ, ГРЯДУТ ДНИ МЩЕНИЯ_.

* * *

То была лунная ночь, спокойная и тихая. Притаившаяся. Ждущая. Ацуко прижимала ладонь ко рту, чтобы не заголосить на всю деревню. Кагэро сидел на кровати и молчал. Сидзимы не было в доме, он ушел, чтобы принести сумку покрепче, новую одежду и обувь. Зажженная свеча мешала свету Луны заполнить собой комнату.

В теснинах гор Сквозь ворох кленовых листьев Проходит олень. Я слышу стонущий голос. До чего тогда осень грустна!

Ацуко вскинула голову и увидела, как улыбается Кагэро. _Улыбается_ по-настоящему, не вынужденной пустой улыбкой. Желтый свет свечи и белый Луны смешались на его лице и в этот момент об был больше похож на молодого бога, чем на человека. - Ты уйдешь? Навсегда? - спросила она, немного успокоившись. - Нет, - твердо ответил Кагэро. - Не навсегда. Обязательно вернусь. Жди. - Когда? Кагэро вмиг изменился. Лицо стало жестким, каким-то острым. И он не ответил. В этот момент вошел Сидзима с сумкой в руке. - Вот, - он бросил вещи на кровать. - Одежда внутри. Нашел такую, как ты просил. Кагэро просил простые штаны и рубаху. Обычную рубаху, похожую на мешок с дырой для головы и двумя рукавами. Он сбросил с себя опостылевший, пропитанный потом и сукровицей халат, надел принесенное. Невесть откуда в его руках появился короткий меч кодати. Его он бросил на дно сумки. - Все, - сказал он. - Саенара.

ГЛАВА ВТОРАЯ.