Слово и Чистота: Излом (СИ)

— Нормально… — Очень недовольно и даже как-то немного зло отвечает мне Мелани. — Вот в этом весь ты! Нормально! Ты даже не подумаешь о большем! Нормально!.. Жизнь не заканчивается на “нормально”! — Она всё больше и больше распаляется, с каждым словом её тон становится всё жестче. — Вот сколько я рисовала? Сколько лет все мои картины разворачивали и никуда не принимали?

— Много… — Коротко отвечаю я. Вообще-то Изао знал точное число лет, но я посчитал неверным называть его, боясь её ещё сильнее спровоцировать.

— Одиннадцать! — Сама озвучила она эту цифру. — Одиннадцать лет неудач! Но я разве опустила руки?! Что молчишь? Я тебя спрашиваю, я опустила руки?!!

— Нет. — И мне её было даже немного жаль из-за этой её бесполезной настойчивости. — Не опустила.

— Во-о-о-о-т!! И?!! Завтра моя новая картина будет размещена на выставке современного футуризма! И ни где-то там на задрипанной выставке в Нанте, а в одном из залов Лувра! Лувра, сын! Ты понимаешь, что это значит? Это признание! Именно так, признание, не меньше!

Даже не знаю, что сказать. Я был уверен на все сто, что её “картины” никто и никогда никуда не возьмёт, тем более в Лувр!!

— Для меня всегда было мало этого твоего “нормально”! Дом, работа, статус. Пойми, сын, этого мало! Надо стремиться к большему!

— Я…

Она не дала мне договорить, продолжив свою речь:

— Нормально, это не нормально! Вот возьму в пример твои любимые комиксы! Ты знаешь, какой сейчас самый популярный комикс во Франции?

— Откуда?!

— А надо бы!! Этот комикс, кстати, нарисовал твой однофамилец! И я уверена! Уверена, ему ненамного больше лет, чем тебе! Вот! Вот, ему явно мало этого твоего “нормально”! — Из трубки доносится тяжёлый вздох. — Сын, надо жить, а не существовать, стремиться, а не прозябать!

— Мама…

— Что мама?!! Что мама?!! Я..

— Мама…

— Что?!! — Ответила она зло, потому как я её перебил второй раз.

— Я рад.

— Что?

— Я рад за тебя и твою картину. — Сам не понимаю почему, но сказанное мной правда, я реально рад за Мелани.

— Я… — Она явно не ожидала таких слов и растерялась.

— И ты права, “нормально” и “как все” — это мало.

— Хорошо, что ты это понял. — После моих слов о том, что я рад из неё, словно воздух кончился, и сейчас её голос тих. — Пока. Я ещё позвоню на неделе.

Услышав короткие гудки, я аккуратно отключил телефон, словно это был не мобильник, а противопехотная мина.

Этот звонок был для меня полнейшей неожиданностью. Я как-то привык, что Мелани почти не интересуется жизнью сына. Особенно отчетливо это стало проявляться после её отъезда в Париж. Редкие звонки раз в две недели с формальным “как дела?” — вот и всё проявление её материнской заботы. А тут, можно сказать, провела воспитательную беседу. Конечно провела криво и топорно, но как умела. Странно, почему именно сегодня?

Едва я задал себе этот вопрос, как понял, что ничего странного в этом нет. Мелани звонила не воспитывать сына, она звонила хвастаться! Да, именно так. А всё это “ты должен стремиться к большему” и прочее — не более чем повод набрать номер сына. Она одиннадцать лет билась головой о стену, всюду получая отказ, а тут её творение оценили. Оценили настолько, что её картину решили выставить в Лувре. Разумеется, Мелани от этой новости распирает. Хочется кричать и всем рассказать. Но, беда в том, что она вела довольно замкнутый образ жизни, и подруг у неё по сути нет. Старых коллег она тихо ненавидела за то, что те за её спиной называли её не иначе как “неудачница”. Как же у неё обстоят дела с общением на новой работе, я не знаю. Скорее всего она случайно увидела мой комикс и фамилию автора. Это её и натолкнуло на мысль о сыне. Вот она и позвонила именно Изао.

Думаю, именно так всё и есть. Но даже понимая это, я благодарен Мелани за звонок. Благодарен потому, что её слова достигли своей цели. На удивление, но достигли. И я именно в этот момент понял, что пойду в вопросе Договора до конца. Каким бы этот конец не был.

Глава 37

Собор Святого Сигизмунда, построенный почти полтора века назад, подавлял своим внешним видом. Мне, человеку со стороны, заметно, что возводили это здание с явной целью утереть нос Собору Парижской Богоматери, знаменитому Нотр-Дам-де-Пари. Что поделать, но противостояние Новильтера и Франции не затихло даже сейчас, что уж говорить о делах более вековой давности. Даже название собору подобрали в честь канонизированного герцога Бургундии, который всю жизнь воевал с королем французским.

В итоге главный собор Вилфлееса получился раза в полтора больше своего парижского коллеги. На этом положительные аспекты и заканчиваются. Здание вышло перегруженным, излишне массивным, подавляющим. Нет, кто-то находит красоту и в таком, но мнеотчётливо видно, что повторить шедевр Нотр-Дама у местных архитекторов не получилось. Хотели сделать больше, лучше, изящнее, красивее, но получилось только больше.