Слово императора

— Не императору, а империи, — мягко поправил меня Мунар. — Он… не был сторонником прекращения войны. Там погибли трое его сыновей, он сам был трижды контужен и чудом выжил. Ашун-ан желал мести и не слишком-то обрадовался, когда вдруг изменился политический курс и людей надо было принять как союзников. Мотив ясен. Вот только к идее государственного переворота сам он прийти не мог, не тот склад характера; его явно кто-то умело подтолкнул, и этот же «кто-то» слил информацию о конкретном времени. Жалко, конечно, что Овур погиб, но и живой он вряд ли сумел бы нам помочь. Даже не потому, что не стал бы говорить даже под пытками; скорее всего он просто не сумел бы вспомнить.

— Опять чифали? — настороженно уточнила я.

— Не обязательно, — со своей обычной ускользающей улыбкой качнул головой Инварр-ар. — Личность с подобным складом характера при умении не так уж сложно подтолкнуть на такой поступок. Правильно выбрать момент, подобрать слова, тщательно выстроить разговор; на прямое предложение участия в заговоре Ашун-ан бы разозлился, а вот вскользь посетовать на Владыку, пожелать ему провалиться, заронив сомнения и подкинув идею, — другое дело. А потом, когда объект дозреет и начнет считать идею своей, окончательно подтолкнуть, упомянув место и время, когда это можно будет сделать.

— Тогда получается, что процесс был запущен давно и убийство тоже планировалось заранее? — нахмурилась я.

— Это мог быть один из запасных вариантов, — пожал плечами Мун. — Мои ребята проверяют контакты Ашун-ана, но сейчас меня интересует кое-что другое. Кто еще там был? — с задумчивым прищуром разглядывая императора, поинтересовался он.

— В смысле? — раздалось несколько голосов сразу.

— Когда Иммур вас нашел, вас было двое; возница и охранник на козлах вместе с лошадьми погибли под обвалом. Александра была в обмороке, Руамар даже говорил с трудом. Вот я и спрашиваю, кто тогда вырвал горло Овуру и куда делся, если в момент появления Иммура у покойника еще текла кровь, но никто никого не видел. Все, конечно, решили, что Владыка, как обычно, невероятно живуч, суров и неуязвим, но меня терзают сомнения. Рур, ты видел? Или это страшная тайна?

Император напряженно молчал, задумчиво разглядывая присутствующих. Наверное, лежа на женских коленях, он при этом выглядел не слишком представительно и даже забавно, но никто не улыбался, даже Шарра.

— Она… превратилась, да? — нарушив тишину, слабо улыбнулся Иммур. Все с недоумением уставились на него, один только Руамар напрягся, подался вперед, приподнявшись на локте, и мрачно бросил:

— Ты видел?

— Нет, я же… позже пришел, — поморщился Иммур.

— Что ты об этом знаешь? — резко сел Владыка. От быстрого движения его повело в сторону, и он был вынужден ухватиться за подлокотник, а за второе плечо оборотня придержала я.

— Я даже не знаю, с чего начать. — Иммур странно усмехнулся — не то горько, не то злорадно — и отвел взгляд.

— Сначала! — тихо рявкнул Руамар.

— Мальчики, вы вообще о чем? — Шарра озвучила общий вопрос, но под взглядом Владыки осеклась и демонстративно накрыла ладонью рот.

— Ну если сначала, то… Я тебя обманул, — тяжело вздохнул Иммур и, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыл глаза. — Всех обманул, но перед тобой мне особенно стыдно. Правда, тогда я не был в курсе, что ты — наследник престола и вообще…

— Мур! — одернул его Владыка.

— Погоди, не перебивай, я и сам собьюсь, — поморщился Иммур, так и не открывая глаз. — Это… трудно. В общем, я не урожденный Таан-вер; это ведь единственное имя, которое передается от женщины к мужчине.

— Ты был женат? — вытаращилась на него Шарра.

Судя по лицам остальных, для них все это тоже было неожиданностью. Правда, я пока не могла понять, какая разница — урожденный или нет. Может, дело было как раз в том, что только Таан-веры по крови не могут предать Шаар-анов?

— Ее звали Амра. Амра Таан-вер. Егоза такая… Смешная. Я таких раньше не видел никогда; живая, бойкая, открытая. Мне было всего девятнадцать, я только-только попал на войну, ничего не понимал, жаждал подвигов, всего боялся, а больше всего — боялся показать, что мне страшно. А потом встретил ее у ручья, буквально в двухстах метрах от лагеря. Решил, она хотела отравить воду, а она просто умывалась.

— Зачем ей воду-то своим же травить? — растерянно встрял Анамар.

— Нет, это… сейчас. — Иммур тряхнул головой, энергично растер здоровой ладонью лицо. — Трудно, — поморщился он, сделал глубокий вдох, усилием воли заставил себя открыть глаза и сфокусировать взгляд на нас с Руамаром. — Иримир Олич. Так меня звали десять лет назад.

— Подожди, но ведь это человеческое… — начала неугомонная Шарра, но опять осеклась под взглядом Владыки, а я потрясенно выдохнула:

— Олич?! Обедневший баронский род с приграничных земель?! — вытаращилась я на мужчину. — Младший сын! Да ты же… ты состоял при штабе моего полка младшим адъютантом! Пропал без вести; я ведь тебя видела, только ты тогда седым не был, — проговорила я, сама не веря собственным словам и глазам.