Слово императора

Опять повисла тишина, и я неожиданно поняла, что больше всего мне сейчас хочется узнать, о чем думает лежащий рядом со мной мужчина. Некоторое время я так и эдак крутила в голове эту мысль и продолжала удивляться, на этот раз — собственной нерешительности. Почему-то задать интересующий вопрос я сейчас физически не могла, он колом вставал в горле и категорически отказывался звучать вслух. Очень странное и непривычное ощущение.

В конце концов я приподнялась на локте, заглядывая мужу в лицо. Толком разглядеть в темноте я ничего не могла, но в открытых глазах отражались звезды, и это… завораживало.

— Руамар, — окликнула я его.

— Мм? — Он моргнул, очнувшись от глубокой задумчивости, и, кажется, перевел взгляд на меня.

— Почему ты поцеловал меня в дирижабле? — спросила я совсем не то, что собиралась, и сама замерла от неожиданности. Учитывая значение, которое оборотни придавали этому простому жесту, вопрос был более чем неудобный. Хотя оборотень почему-то не спешил огрызаться и рычать.

— Не знаю, — наконец со вздохом проговорил он. — Обстановка располагала. А что, не надо было? — усмехнулся оборотень.

— Не знаю, — иронично передразнила я, а через мгновение сама склонилась к его губам. Ладонь мужа обхватила мой затылок, не позволяя отстраниться. Поцелуй получился долгий, глубокий и удивительно неторопливый, как будто впереди у нас была бездна времени, которую никто не собирался отнимать. Через несколько секунд мир вокруг качнулся, следуя воле императора, и уже я лежала на спине на прогретой за день крыше, а он нависал сверху, загораживая звезды.

— И что это значило? — тихо уточнил он, слегка отстраняясь. Ладонь его легла мне на шею, подушечкой большого пальца щекотно очертив нижнюю губу.

— Обстановка располагала, — не удержалась я от смешка. Получилось немного нервно. Было неловко признаваться вслух, что сейчас в мой поцелуй было вложено нечто значительно большее, нежели обычно вкладывали люди.

Но мне показалось, что Руамар и так понял гораздо больше, чем я могла сказать. А уж после того, как он сам вместо ответа склонился ко мне, жадно впиваясь в губы, слова вовсе потеряли всякий смысл. Не только слова; весь мир отстранился, легко и непринужденно вытолкнув нас за свои пределы, прямо в наполненную искорками звезд тьму. Мы как будто узнавали друг друга заново — вроде бы тех же самых, но уже совсем в другом качестве. Не связанные обязательствами заложники долга, но мужчина и женщина, волей случая нашедшие друг друга — и теперь не желающие отпускать.

Стоя друг перед другом на коленях, мы осторожно, будто боясь спугнуть эти ощущения, избавлялись от одежды. Сейчас не было безудержной жгучей страсти, которая наполняла каждое мгновение близости с этим мужчиной; только сквозящая в каждом прикосновении нежность. Желание не обладать — принадлежать до последнего вздоха и капли крови.

Мы как будто проходили еще один обряд, связывающий жизни воедино. И скрепляла его единственная свидетельница — непроглядно-черная южная ночь, бархатом окутавшая степь. И не было ожидаемого ощущения неуместности, не тревожило будущее и прошлое, не было опасения перед возможными неприятностями и визитом кого-то еще вроде вчерашних овшунов. Кажется, сам Первопредок сейчас охранял наш покой и благословлял союз.

…Взошедшая луна нашла нас все на той же крыше, тесно переплетенными в объятиях. Оборотень лежал на спине, я — на нем сверху, прижавшись щекой к груди и слушая мерные удары сердца. И сейчас я чувствовала в себе способность провести в таком положении вечность-другую, а не только несколько минут.

— Рур, как ты думаешь, оборотни и люди могут все-таки найти общий язык и избавиться от этой застарелой неприязни? — неуверенно пробормотала я.

— Было бы желание, — хмыкнул он. — Мне кажется, наш с тобой случай очень хорошо иллюстрирует это утверждение, — задумчиво добавил муж, кончиками пальцев отслеживая изгиб моего позвоночника от копчика к шее. И я в этот момент очень пожалела, что не могу, подобно ему, замурлыкать.

— Пожалуй, — со вздохом согласилась я. — Только если бы появился прямой наследник, было бы гораздо проще.

— Проще, — эхом отозвался он. — Но, во-первых, вопрос наследования вполне решаем, у меня все-таки есть брат, а сейчас на фоне всего прочего эта тема представляется мне второстепенной. А во-вторых… всякое случается. В таких вопросах главное воля Первопредка, а мы и так делаем все, от нас зависящее, — усмехнулся оборотень и сел, поднимая заодно и меня. Тоже верно, не разлеживаться же здесь всю ночь! Тем более очарование момента уже прошло. — Сейчас меня гораздо сильнее занимает все, что связано с покушениями.

— Ты думаешь, это хорошая идея? Та, которую предложил Инварр-ар? — уточнила я, накидывая рубашку.

— Мун свое дело знает, — невозмутимо откликнулся он, следуя моему примеру.

— Хочется верить. Главное, чтобы это все не привело еще и к дипломатическому скандалу.