Слово Императора

– Я тоже вас запомнил, ваше высо… величество, – неуверенно улыбнулся он. – Вы тогда были в чине штабс-капитана. Только вы почти не изменились, а меня сейчас даже близкие друзья не узнали бы.

– Рассказывай дальше, – оборвал завязывающийся диалог Руамар, с непонятным выражением лица разглядывая собеседника.

– Да, – глубоко вздохнул тот, пользуясь возможностью опять прикрыть глаза. Кажется, он попросту боялся взглядов окружающих, а точнее, боялся их реакции на собственные откровения.

История получилась грустная. Романтичный юноша не сумел поднять руку на еще более юную девушку, даже не стал пытаться конвоировать ее в лагерь. Естественно, об этой встрече он никому не рассказал: сам понимал, что отпускает потенциальную шпионку, и за это его по голове не погладят. Но – дрогнула рука. И сердце тоже дрогнуло – уж больно зацепила его зеленоглазая красавица. Он начал часто приходить на то самое место в надежде опять встретить миниатюрную незнакомку, и один раз ему повезло.

Так началась их дружба, очень быстро превратившаяся в любовь. Через какой-то месяц юноша понял, что не может жить без зеленоглазой дикарки, и предложил ей руку и сердце. А та взяла и согласилась. Они были почти детьми и совершенно не задумывались о будущем, о реакции окружающих, о войне и о таких простых вещах, где и как они будут жить вместе. Тут, наверное, свою роль сыграл и образ жизни девочки – она выросла в крошечной деревушке, настолько глубоко затерявшейся в горах, что полыхающая вокруг война вызывала у двух десятков тамошних обитателей даже меньше эмоций, чем грозовые раскаты. Жили они полностью на самообеспечении и только иногда выбирались в более обжитые земли. Причем даже не за благами цивилизации, а за мужьями и женами.

Эту небольшую общину лет двести назад основала одна из жриц, которая увела туда свою большую семью. Оборотней гораздо сильнее удивил не тот факт, что жрица вот так забилась в глушь, а наличие у нее мужа. Впрочем, учитывая историю Инварр-ара и его жены, это было неудивительно. И загадочная Зара, с которой я так еще и не познакомилась, была не жрицей, а всего лишь телохранительницей! А тут, видимо, вообще нонсенс.

Героиня истории приходилась тогдашней жрице внучкой и через несколько лет должна была сменить ее «на посту». Пожилая двуликая совершенно не удивилась и не расстроилась по поводу избранника внучки и даже уговорила того плюнуть на войну, на родных и родину и остаться с ними. То ли герой был ослеплен чувствами, то ли жрица была очень убедительна; в общем, в тот момент младший Олич и пропал без вести в деревушке в горах.

Старая жрица провела для них обряд, и молодоженов препроводили в специально для этих целей предназначенный домик, расположенный вдали от деревушки. Такая вот традиция: то ли чтобы молодежь не вызывала зависть у старшего поколения, то ли чтобы старшее поколение не смущало молодежь. А еще за это время остальные всем миром успевали обеспечить молодых жильем – либо подправить старый дом, оставшийся без хозяев, либо построить новый.

Но счастье было недолгим. Домик на отшибе заинтересовал нагрянувших в деревушку молодых оборотней, которым очень не по нраву пришлось, что двуликая девушка оказалась в объятиях человеческого парня. Иммур смутно помнил, что именно тогда произошло, и уж точно не помнил, как выглядели эти незваные гости, были ли они представителями регулярных войск или группой дезертиров. Кажется, Амра пыталась уговорить их успокоиться и не трогать мужа. Но ее убили, а потом с самим мужчиной случилось… что-то. Очнулся он среди трупов и уже не в своем теле. По словам Таан-вера, именно в этот момент он и тронулся умом.

Наверное, так и умер бы рядом с телом любимой женщины, но в какой-то момент прибежал мальчишка из деревни, приносивший молодоженам еду. Обнаружив мрачную картину, умчался обратно, за помощью.

Из плачевного состояния Иримир (как тогда еще его звали) выходил долго. Из-за воздействия «крови Первопредка» смерть одного из супругов вскоре после обряда была очень болезненным испытанием для оставшегося в живых, и не всякий был способен его выдержать. А тут одно потрясение наложилось на другое, с собственным неожиданным превращением в оборотня.

При помощи все той же жрицы он постепенно сумел прийти в себя. Ну как – в себя? От наивного влюбленного юноши мало что осталось. Ненавидеть всех оборотней скопом не получалось, но отношение к ним стало, мягко говоря, куда более настороженным. И это притом, что к людям он вернуться не мог: во-первых, он уже и человеком-то не был, а во-вторых, даже если бы не это, его бы просто повесили как дезертира и предателя.

На вопрос, что же с ним случилось и как вообще подобное могло получиться, жрица только насмешливо ухмыльнулась и сказала, что кровь Первопредка – не водица. И вообще, мол, Первопредок озабоченным извращенцем не был, и, на ее взгляд, довольно странно было предполагать основным назначением такого сложного зелья ударную стимуляцию инстинкта размножения, да еще при этом с полным отключением мозга в процессе.