Слово как улика. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас

В 1994 году я основал Институт судебной лингвистики в Соединенном королевстве, и с тех пор он стал одной из ведущих лингвистических лабораторий мира. Я и мои коллеги исследуем тексты любых типов на предмет авторства, аутентичности, толкования значения, спорного языка и для иных судебных нужд. Одно из первых дел требовало анализа заявления предполагаемого террориста, сделанного в полицейском участке в Паддингтон Грин в середине 1980-х. С тех пор я руководил примерно тремя сотнями лингвистических расследований. В их рамках мы занимались лингвистической проверкой подлинности предсмертных записок, оценкой угроз в ходе вымогательства, проверкой аудиозаписей полицейских допросов на предмет оказания давления в ходе допроса (что нынче случается довольно редко) и установлением авторства сотен бумажных и электронных писем и SMS-сообщений в ходе расследований убийств, вымогательств, давления на свидетелей, сексуального насилия и детской порнографии. Я работал на полицию, адвокатов, международные компании и организации и даже на частных клиентов, получивших письма с угрозами, автор которых мог жить на соседней улице или даже в соседнем доме.

В другом давнем деле президент клуба собаководов на Среднем западе США попросил выяснить, не является ли автором гневных писем, приходящих на адрес клуба, кто-то из его членов. Наиболее вероятным автором оказалась кроткая пожилая леди, преданно ведущая административные дела клуба в течение многих лет, но расстроенная поражением своих питомцев на ежегодном клубном конкурсе. Это может показаться неожиданным, но письмо с угрозами порой можно получить и от члена своей семьи: так, в одном случае недовольную женщину привели в ярость успехи ее младшего брата в отельном бизнесе, и она изливала яд в потоке писем в адрес местной торговой палаты, в которых не только очерняла его старания, но и оскорбляла его жену, обвиняла его в нацизме и утверждала, что в отеле часто устраивали уик-энды, посвященные превосходству белой расы. Еще в одном случае девочка-подросток завидовала приближающейся свадьбе своей старшей сестры и пыталась рассорить ее с ее женихом. С другой стороны, гневные письма не всегда приходят от родственников: недавно мне довелось расследовать дело, в котором мужчина среднего возраста, получив отпор своим сексуальным домогательствам к юноше-подростку, написал его родителям письмо, в котором обвинил юношу в растлении малолетних. Отец юноши, возможно, в результате этого обвинения и под впечатлением от поругания чести семьи, покончил с собой.

Это может показаться неожиданным, но письмо с угрозами порой можно получить и от члена своей семьи: так, в одном случае недовольную женщину привели в ярость успехи ее младшего брата в отельном бизнесе, и она изливала яд в потоке писем в адрес местной торговой палаты, в которых не только очерняла его старания, но и оскорбляла его жену, обвиняла его в нацизме и утверждала, что в отеле часто устраивали уик-энды, посвященные превосходству белой расы.

Однако читателю необходимо кое-что знать на случай, если он станет жертвой гневных писем в свой адрес или писем, очерняющих его друга, родственника или коллегу: во всех таких письмах, с которыми я сталкивался, обвинения оказывались клеветой, чистым вымыслом. Но вымыслом, способным ломать жизни, чему я слишком часто оказывался свидетелем. Один знакомый мне бизнесмен получил несколько таких писем, и они его чуть не уничтожили, хотя и он сам, и все его окружение знали, что обвинения в этих письмах совершенно ложны. Лишь крепкая поддержка семьи помогла ему в конце концов оправиться. Виновник этого ужасного преступления (а для того чтобы понять, насколько серьезны такие преступления, достаточно лишь увидеть их влияние на жизни людей) так и не был найден.