Слово на букву «Л»

Но если вы все-таки каким-то чудом встретитесь, то он, без сомнения, сразу узнает тебя и полюбит, несмотря на выпирающий живот и дряблые руки!

— Пойду одна, — решила Белла.

А почему бы и нет, в самом деле? Она независимая женщина и сама предпочла одиночество, как говорила одна старая дева. И вообще, поэтический вечер — это намного интереснее, чем сидеть перед телевизором, гадая: заказать старый добрый номер 63 (цыпленок с китайскими грибами) или все-таки рискнуть, выбрав неизведанное — номер 67 (цыпленок с орешками кешью).

Белла задержалась, обсуждая с начальницей заманчивые перспективы партнерства в фирме. Она надеялась оттянуть момент принятия этого решения как можно дальше. Максимально дальше. Она и сама еще не знала, чего хочет (кроме того, что не хочет принимать решение о партнерстве). Когда она наконец вошла в зал, почти все места были заняты. Белла вооружилась бокалом вина и осторожно осмотрелась в поисках одиноких симпатичных особей мужского пола. Ах, как было бы удобно, если бы они носили бейджики с надписями: «Ищу подругу» или «Женат, но не прочь развлечься», или «Подруга есть, но рассмотрю варианты».

На поэтический вечер тем временем набилась целая толпа народу. Когда она в последний раз посещала подобное мероприятие, там кроме нее самой присутствовали еще только двое (очевидно, жена и друг поэта). Из жалости Белла весь вечер изображала повышенное внимание, хлопала за всех и старалась показать, как глубоко проникли в ее сердце поэтические строки, так что жена и друг начали оборачиваться на нее в конце каждого стихотворения в ожидании ее реакции. И зачем она так старалась? На самом деле ей хотелось им сказать, что сегодня, вообще-то, выступает не она, а поэт.

Белла устроилась за столиком, заваленным книгами Нелл Калдер, и осмотрелась в поисках места, куда бы пристроить бокал. На краешке соседнего стола оставалось немного места. Она, не глядя, протянула руку и столкнулась своим бокалом с бокалом какого-то мужчины.

— Ой, простите, — одновременно произнесли они оба.

— Ну что, еще раз чокнемся? — с улыбкой добавил мужчина, глядя ей прямо в глаза.

«Лицо приятное, а такой нахал», — пронеслось в голове у Беллы.

Смутившись, она потупилась. А то еще подумает что-нибудь. Волосам незнакомца не помешала бы расческа, они торчали во все стороны, как пружинки. Она еще раз, исподтишка, взглянула на него, и тот, поймав ее взгляд, снова улыбнулся.

Раздался скрежет микрофона, который наконец вынесли вперед и установили на место.

— Внимание, снимаем! — подмигнул ей Пружинкин, наклонившись к ней за спиной дамы в странной лоскутной шляпе с огромной тульей.

— Как ты думаешь, а для шляпы тоже куплен билет? — прошептал он. — Ей определенно нужно отдельное место.

Белла невольно фыркнула и тут же поперхнулась вином:

— О, черт!

Опять смутившись, она устремила взгляд на сцену. Наконец представили Нелл Калдер. Зрители зааплодировали.

— На это стихотворение меня вдохновил мой бывший муж, — начала поэтесса. — Оно называется: «Можно я останусь опекуном нашей яйцеварки?».

Скованная присутствием незнакомца с волосами-пружинками, Белла притворилась, будто оглядывает зал в поисках знакомых. Неожиданно у противоположной стены она увидела мужчину, ужасно похожего на Патрика. Темные волнистые кудри, очки в роговой оправе. Патрик? Но его уже заслонила какая-то женщина с бокалом в руках, протиснувшаяся поближе к сцене. Белла еле перевела дыхание, сердце ее колотилось. Господи, столько времени прошло, а ей до сих пор всюду мерещится Патрик, в любом похожем на него мужчине.

* * *

Белла вдруг понимает, что ищет среди пришедших Патрика. Может, он вышел на кухню, разжиться в холодильнике кусочком сыра? Или сидит в туалете, зачитавшись, как обычно, старым номером «Нэшнл джеографик»? Но его нет в доме — и она знает это. Здесь собрались только самые близкие ему люди. Его сестра, Софи, еле сдерживается, чтобы не заплакать. Стоит, заложив руки за спину, и выглядит так, словно может упасть от малейшего дуновения ветерка. Джеймсу, одному из самых старых друзей, явно неудобно в чужом парадном костюме. Безупречно одетая мать Патрика, Роуз, словно ждет, что похороны вот-вот превратятся в венчание и она сможет наконец сыграть привычную роль радушной хозяйки: «Еще стаканчик шерри? Возьмите канапе. Ах, какие вы все молодцы. Ну, съешьте же что-нибудь!» Его отец, Джозеф, одетый в угольно-черный костюм, уставился в свой стакан со скотчем. Он с удовольствием превратился бы в один из тающих там кусочков льда и потихоньку растворился бы в алкогольной анестезии, не оставив и следа от своей измученной души.

В уголке сбились в кучку коллеги Патрика. Они виновато прикусывают слишком вкусные для такого случая канапе, на весу жонглируя тарелками, салфетками для коктейля и бокалами. Брат Патрика Алан с энтузиазмом кивает, слушая тетю Пэтси, и, не замечая этого, то и дело выгребает из кармана мелочь, подбрасывает ее на ладони и ссыпает обратно. «Динь-динь, звяк-звяк», — стучат монетки. Они-то здесь, они никуда не денутся.