Слово на букву «Л»

Она старается улыбнуться шутке, но его лицо уже снова серьезно. Он берет ее за руку, и у нее перехватывает дыхание: его кожа холодна, как камень, и тонка, как пленка расплавленного воска. Она видит, как он медленно поднимает ее руку, будто та существует отдельно от нее, и указывает на памятник. Он проводит ее пальцем по надписи в самом низу.

R.I.P.

Некоторое время он смотрит на нее, а потом закрывает глаза. Она опять проводит пальцем по надписи, ощущая бороздки на камне, желая, чтобы эти буквы врезались в ее память навсегда. Вдруг ей становится все совершенно ясно. Теперь она знает, что же на самом деле значат эти буквы. Покойся в мире. Их написали здесь не для мертвых, которые тихо лежат в рыхлой земле и у которых больше нет мыслей и страхов, чьи радости и боль забыты.

Это надпись для живых.

Раннее утро. Тонкий лучик света озаряет комнату. Она открывает глаза и начинает тихонько плакать.

31

Она роется в своем альбоме для эскизов. Они где-то здесь, да. Вот, у нее есть несколько набросков да еще память. Память о нем.

Она начинает писать. Она пишет его таким, каким он запомнился ей — худощавое тело неловко втиснуто в кресло, одна нога перекинута через подлокотник. Если бы удалось уловить то движение, когда он, читая книгу, крутит ногой сначала в одну сторону, затем в другую! Может, нарисовать ступню под углом, чтобы чувствовалось движение? Она знает, что должна написать все за один раз, сейчас, пока она все так четко помнит: его голос, его нежные прикосновения. Эти воспоминания придают силы, дарят вдохновение, позволяющее перенести их на бумагу.

Она понимает, что получилось хорошо, даже лучше, чем она ожидала. Ведь зачастую живопись для нее становилась работой, и даже более того — битвой с присущими краске, бумаге или холсту ограничениями, с творческим бессилием, когда между образом в ее голове и его вялым воспроизведением на холсте возникает непреодолимый разрыв. Но иногда случалось так, что картина, которую она представляла себе и видела внутренним взором, сама выпархивала из-под ее кисти, как бабочка, присевшая отдохнуть, и это был поистине редкий и оттого драгоценный подарок.

Сначала она звонит по телефону, чтобы убедиться в том, что ее готовы принять. Она не задержится долго, поскольку не хочет навязываться. Разговор перемежается длительными паузами, и она не понимает, хотят ли ее видеть. И вот картина аккуратно завернута и лежит на заднем сиденье машины.

Она только успевает поднять руку, чтобы постучать, как дверь распахивается.

— Белла! — Джозеф, отец Патрика, крепко обнимает ее.

— Неужели это и впрямь Белла? — кричит Роуз, сбегая вниз и снимая фартук.

Ей становится стыдно при виде радости, вызванной ее появлением. Ни следа упреков, никаких скрытых намеков на то, что она могла бы заходить почаще. Она чувствует раскаяние за то, что не взяла на себя труд приехать и навестить их раньше, — а ведь здесь так рады ей. Эта радость влияет на Беллу гораздо больше, чем любая критика. Как могла она быть такой эгоистичной?

— Входи, входи. И смотри, кто у нас.

Младшая сестра Патрика Софи вскакивает и обнимает Беллу.

— Соф! Я не знала, что ты здесь.

— Мы не виделись уже несколько месяцев. Я думала, ты уж совсем о пас забыла.

— Софи! — хмурится Роуз. — Соблюдай, пожалуйста, приличия.

— Ну, мам. Белла не возражает.

Белла перехватывает взгляд, которым обмениваются Джозеф и Роуз.

— Ах, Бел! Не плачь. Черт. Что я сказала такого?

— Думай, что говоришь! Извини ее Белла, пожалуйста.

— Нет, все нормально. Это не из-за тебя, Соф, честное слово. Все дело во мне. Вы такие добрые. —Она берет носовой платок, протянутый Джозефом.

— Я могу быть вредной, — признается Софи. — Мама говорит, что я часто бываю противной.

— Я не говорю так.Ты можешь быть очень милой, если постараешься. И это вовсе не модно или круто, или как это у вас там называется, прикидываться, что тебе все на свете наскучило. В твои двадцать лет это просто глупо. — Роуз вышла на кухню.

— Круто? Мама, прекрати разговаривать, как школьница.

Софи строит рожицу непослушной школьницы и показывает Белле язык. В ответ Белла высовывает свой.

— Боженька! — молит Софи. — Пошли мне новую маму.

— Не надо, — говорит Белла, — а то получишь мою. Я подумываю, не сдавать ли ее напрокат для улучшения семейных отношений. Проведя неделю с ней, оценишь, насколько хороша Роуз.

_____

— Я вам кое-что привезла, но не знаю, правильно ли я сделала.

— Совсем не нужно было что-то привозить, — говорит Роуз.

— Мы просто рады видеть тебя и без всяких подарков, — говорит Джозеф.

— Это твой липкий лимонный торт? — спрашивает Софи.

Белла идет к машине и приносит работу. А что, если им не понравится? Что, если они расплачутся? Это может быть ужасной ошибкой.

Она крепко прижимает к себе пакет.

— Я надеюсь, что от этого не будет хуже. Я написала картину специально для вас и хочу вам ее подарить.