Слово на букву «Л»

Белла взглянула на крепко зажатую в руке лопатку для торта; она казалась жесткой, твердой — успокаивающей. Холодный блеск металла. Она не могла выпустить ее из рук.

— Что ты хочешь от меня? Что я могу сделать, чтобы это было правильно? Ты меня не просто не любишь, я тебе даже не нравлюсь. Зачем ты вообще дала себе труд родить меня? Зачем? Ты ведь никогда меня не хотела, разве не так? Не так? — выкрикнула Белла в лицо матери.

Алессандра была в шоке. Глаза ее расширились, в них затаился страх; она отшатнулась, будто ее ударили.

Белла высоко подняла лопатку для торта и изо всех сил хлопнула ей по самой середине торта, разбрызгав мусс большими кляксами по всему столу. Малиновое пюре расплескалось, как кровь, по хрустящей белой скатерти.

Джеральд накрыл ее руку своей рукой, опустил па стол и разжал ее пальцы.

— Да, — сказала Белла, вытирая нос тыльной стороной руки, — ты никогда меня не хотела. Все так просто.

Перед глазами у нее плыла белая скатерть с резкими красными пятнами, серебряная лопатка, изуродованный торт.

Белла слишком выдохлась, чтобы ехать домой сейчас, и решила отправиться утром, как только рассветет. Сейчас она мечтала только о том, чтобы отлежаться в горячей ванне и поспать. Ребра у нее болели от рыданий, но сейчас слез не было. Она была совершенно спокойна. То, что невозможно выразить словами, было сказано, и это принесло облегчение.

Джеральд вошел в ее комнату.

— Твоя мать хочет поговорить с тобой и все объяснить. Просто поговори с ней. Пожалуйста.

— Извини, папа, с меня достаточно. У меня нет настроения выслушивать ее объяснения, почему она такая.

— Я знаю, это трудно. Она действительно пытается… Она на самом деле не может иначе.

— Папа. Давай не будем об этом, хорошо?

— Хорошо. — Его плечи опустились, он выглядел усталым. — Может, тогда утром, а?

— Может быть. — Она улыбнулась и обняла его. — Прости за этот переполох.

Он отмел извинения взмахом руки и потрепал ее по щеке:

— Забудь об этом. Действительно, все это — пустое сотрясание воздуха.

Девочка сидит на полу, прижав коленки к груди, в большом чулане под лестницей. Если встать на цыпочки, то можно дотянуться до выключателя, поэтому иногда она приходит сюда с лягушонком Фернандо, любимой мягкой игрушкой, с бумагой и самыми лучшими фломастерами. Она рисует принцесс. Сама она, конечно, Главная Принцесса, ей прислуживают подружки, принцессы поменьше, не такие важные. Все они одеты в длинные платья, у них желтые короны, украшенные тщательно вырисованными огромными драгоценными камнями.

До сих пор ее никогда не заставали в заветном местечке. Во-первых, она старалась не оставаться там слишком долго, и ее мать уже примирилась с тем, что время от времени она исчезает неизвестно куда. Во-вторых, благодаря гладильной доске, прислоненной к стене, и большому папиному зимнему пальто и рыболовным принадлежностям, свисающим с крючков для одежды, ее невозможно заметить случайно. Но сегодня у нее нет ни бумаги, ни фломастеров. Взять их не было времени.

Сегодня утром она была в саду, выпалывая мелкие сорняки, которые показал ей папа, и собирая малину под густой зеленой завесой из веток. Маме нужна малина, чтобы приготовить какой-то особый десерт. Белла собирает ягоды и ест их, считая: одна, две, три — в миску, одна — в рот. Когда миска наполняется, она несет ее в дом, по дороге в задумчивости проводя пальцами по стене. Мама говорит ей спасибо за то, что она такая хорошая девочка, и надеется, что она съела не слишком много ягод, чтобы не испортить аппетит перед обедом. Шелестя платьем, мама идет через гостиную:

— Белла!

Она замирает на кухне с рукой, протянутой, чтобы взять еще ягодку, затем крадется по направлению к другой двери — в холл, через переднюю дверь, в безопасность. Алессандра кричит Джеральду, чтобы тот пришел и взглянул, что сотворила эта несносная девчонка.

— На всех обоях следы от пальцев в малине! Белла! Иди сюда немедленно!

Она уже почти у передней двери, когда ее хватают за руку и разворачивают:

— Ты нарочно сделала это, назло мне, да? Назло?

Лицо матери у самого ее лица, она чувствует сладковатый мыльный запах пудры и жасминового масла для ванны. Глаза ее матери кажутся огромными, яркими, с искорками огня, как у тигра.

— Я не нарочно, — шепчет она, — не нарочно.

— Нет, нарочно. Не ври мне! — Резкие удары обжигают ей ноги. — Теперь иди в свою комнату и не попадайся мне на глаза до конца дня.

* * *

Она кусает губу, стараясь не заплакать. Белла не хочет, чтобы она видела, как она плачет, не хочет.

Она начинает подниматься по лестнице к себе в комнату, но потом слышит голоса на кухне, крадется вниз и бесшумно проскальзывает в чулан.

Сидя в дальнем углу, за мягкой грудой папиного пальто, она пытается расслышать, что они говорят, но не совсем понимает, о чем идет речь.

— …хватит, — говорит отец, — …не хотела этого.

— …принимаешь ее сторону.

— …ничего не принимаю… ту же сторону.

— …так стараюсь.

— …помочь тебе… наказание не принесет…

— Хватит, Джеральд. Пожалуйста.

Звук легких шагов, поднимающихся по лестнице. Щелчок замка ванной комнаты.