Слово о флоте Российском

— Государыня королевна, что я Российской Европии, послан для наук в Галандию и так был почтен от галандского купца, от которого ходил с товарами в Англию и Францию на кораблях, и оттуда возвратился и великие ему учинил прибытки, почтен был вместо сына родного; потом просился я у оного гостя в дом к отцу своему, по некоторому прошению был уволен, и дано мне было три корабля с товарами, и чтоб быв у отца, возвратился назад в Галандию. И по отбытии из Галандии семь дней на море были благополучно, а потом заста великая буря и корабли все разбила, меня единого в сей остров на доске корабельной принесло, в котором разбойников обрел и поставлен от них атаманом, чего не желал. Доношу вам, изволь верить: ежели меня бог вынесет от них, то и тебя не оставлю, токмо прошу не промолвиться им, что я у вас был.

Королевна же, слышав от него, паде на коленки и нача его целовать любезно и просить, чтоб ее он не оставил, как сам пойдет. Василий же клятвою обещался не оставить и запер чулан и отыде в великой печали.

Потом разбойники приехавши с добычи, и он их встретил по обычаю атаманскому, и вси ему веселым образом отдали поклон и объявили, что его счастием три корабля и семь галер талианских разбили и великую сумму казны получили и товаров. И начаша ясти и пити в великом веселии, что его крепким заговором великие получили прибыли. Потом реша ему:

— Господин наш атаман, изволь приказать на блюды хороших яств положить и ключи возьми от заповедного чулана.

Пришли, и отпер, и видел королевну, и введе к разбойникам, и кушанья велел поставить на уборный стол, а сам плюнул и вон пошел в свой покой. Видев же разбойники, что он на королевну нимало не стал смотреть, и реша к себе:

— Зрите ли, братцы-молодцы, каков наш атаман, что женский пол не хощет смотреть: не как наш прежний атаман — все глаза растерял; и можно верить во всем господину новому нашему атаману.

И с того времени наипаче стали верить, и как он их на добычу ни отпускал, и во отпусках его великие прибытки были. И отпускал их на городки португальские и других земель, и его счастием везде без урону и с великим прибытком приезжали. А как их ни отпустит, то всегда к королевне хаживал, и думали, как бы от них уйти.

В единое же время нача говорить Василий всем разбойникам, чтоб великие суммы порознь разбирать, злато и серебро и драгие камения сыпать в сумы, и по его приказу множество сум пошили и начата разбирать все порознь и в сумы сыпать. И как все разобраша, то атаман рече им:

— Братцы-молодцы, приведите мне коня, и я поеду по острову, погуляю.

Они же тотчас приведоша коня к нему и оседлаша драгим убором. Василий же ездил весь день по острову сему, но токмо кругом моря, а сухого пути следу нет. И узрев на одной стороне — пристают рыболовы; он же их спрашивает — что из которого государства.

— А приезжаем сюда для продажи в сем острове живущим разбойникам рыбы.

А того они не ведали, что их атаман. Он же рече им:

— Братцы-молодцы, пребудьте здесь два дня, и я вам дам великую плату; вывезите меня до цесарских почтовых буеров.

Они же обещалися подождать.

Потом приехал атаман Василий к разбойникам в великом веселии; они же тотчас у него коня приняли и с честию его приведоша до горницы и начата все пити и веселитися. И как ночь прошла, то Василий тотчас велел всем собраться во фрунт. Как скоро все во фрунт собрались, то он нача к ним говорить:

— Братцы-молодцы, вчерашнего числа я видел, на море корабли плывут, семь кораблей с Португалии: извольте за ними гнать, а я признаю, что купецкие.

И они тотчас вси поехали на буерах. Матрос Василий тотчас взял двух коней и собрав роспуски и наклав сум с златом и серебром и драгими камениями, елико можно было двум коням везти, и пришел к королевне и ее взял с собою. Тотчас поехали к морю, где рыбаки цесарские. И убрався, взяв судно и с королевною, и злато и серебро взяша, а коней на берегу оставиша и на гребках поплыша морем к пристани, от которой пристани к Цесарии почтовые буеры бегают. И в то время разбойники вскоре возвратишася ко двору своему и не обретоша атамана, также и королевны. Тотчас бросишася на море к той пристани, где рыбаки пристают, и увидевше коней и роспуски; тотчас в малых суднах в погоню погнаша, а рыболовы уже морем далеко гребут, что насилу можно в трубку человеку видеть. Разбойники же начата догонять и великим гласом кричать:

— Стойте, сдайте нам сих людей, а не отдадите, то мы вас живых не пустим.

Рыболовы убояшася и хотели возвратиться к ним. Василий же выпев свою шпагу и пихнул одного в море:

— Аще возвратитеся, то вас всех побью и в море побросаю.