Слово о граде Путивле

Все сельчане, присутствующие во дворе, посмотрели на Ульку. Девушка испуганно побледнела. Вирник переглянулся с Еремеем Тихим. Им, людям бывалым, больше ничего не надо было объяснять. Вирник, скорее для порядка, спросил Ульку:

– Ты отравила?

Улька от испуга не смогла ответить, лишь помотала головой да и то как-то неуверенно.

Вирник уже поворачивал голову к мечнику, чтобы приказать вязать девушку, но вдруг Марфа упала перед ним на колени:

– Я убила! Каюсь, грешная! Я убила! Я!..

– А ну, помолчи, – приказал Кочкарь.

– Я убила! Я!.. – продолжала Марфа выкрикивать без остановки, как кликуша, и биться головой о землю.

– Цыц! – прикрикнул на нее Ивор.

От грозного окрика Марфа замерла и замолчала.

– И чем ты его отравила? – спросил вирник.

– Не помню, батюшка.

– Как это не помнишь? – произнес вирник. – Значит, не ты.

– Я, батюшка, я, – сказала жалобно Марфа. – А чем травила – не знаю. У колдуна заезжего купила.

– И за что отравила мужа?

– За всё… – произнесла Марфа тихо и с такой горечью в голосе, что всем стало жалко ее.

– А ты что скажешь? – спросил вирник Ульку.

Она ничего не сказала.

Вирник посмотрел на стоявшую перед ним на коленях мать, переглянулся с Еремеем Тихим. Надо было принимать решение: или обвинить невиновного или наказать виновного и невиновного. Его доля с двух вир по двенадцать гривен будет такая же, какую ожидал с «дикой» в двадцать четыре, а с матери или дочери возьмут вторую виру – это не важно, на деньгах не отразится.

– Будь по-твоему, – сказал Ивор Кочкарь стоявшей на коленях женщине и приказал мечнику: – Вези ее в острог. Вязать не надо, не убежит.

– Спасибо, батюшка! – поблагодарила Марфа.

Ивор Кочкарь, кивнув Тихому, чтобы следовал за ним, поехал к конюшне Прокшиничей. Ему не хотелось видеть, как мать будет прощаться с детьми. Проезжая мимо Ульки, он тихо молвил девушке:

– Чтобы глаза мои больше тебя не видели.

Возле конюшни он остановился, приказал кабальному холопу:

– Выводи коней.

Холоп пошел выполнять приказ.

– Добра много, должно хватить на обе виры, – сказал подошедший Еремей Тихий.

– Они одни будут платить? – спросил вирник, которому было без разницы, кто заплатит, лишь бы князю потом не пожаловались.

– Незачем оставлять добро преступникам, – ответил Еремей.

– Преступникам? – переспросил вирник.

– Дурное семя он вырастил, за что и наказан, – уклончиво ответил Еремей Тихий.

12

Князь Игорь Святославич с женой Ефросиньей Ярославной, двенадцатилетней дочерью Ярославой, вторым сыном десятилетним Олегом и четвертым шестилетним Романом, в окружении думных бояр и ближних отроков, налегке, опередив остальную дружину, добрался до Андреевских ворот Путивля перед обедом. Ефросинья Ярославна вместе с младшим сыном и дочерью должна была остаться здесь, в ближней к степи крепости, вместо старшего сына Владимира, чтобы дождаться возвращения рати из похода и в случае нужды возглавить оборону. Третий сын, девятилетний Святослав, сидел вместо отца на княжеском столе в Новгород-Северском. Гостей ждали с утра. Завидев их с колоколен, звонари во всех церквях Путивля приветственно забили в колокола. У Троицких ворот гостей встречал хлеб-солью воевода Олекса Паук и всё население посада. Многие стояли на забралах крепостных стен, чтобы лучше видеть.

Князь Игорь, не слезая с коня, отведал хлеб-соль и передал его княгине, которая с дочерью ехала в колымаге. В свое время Игорь княжил здесь, память о себе оставил хорошую. Под радостные, приветственные крики он въехал в ворота. У соборной церкви все остановились, спешились, а княгиня с дочерью вышли из колымаги. Перекрестившись на храм, приняли благословение попа Феофила. Опять вскочили на лошадей и поехали к княжескому двору, до которого было рукой подать.

У ворот их приветствовали тысяцкий Тудор Чурыня, ключник Демьян Синеус и дворня, которая выстроилась по обе стороны прохода к княжескому терему.

Князь Владимир ждал гостей на крыльце терема. Он обнялся со спешившимися отцом и братьями, разрешил матери и сестре поцеловать себя.

– Как ты вырос! – порадовалась мать за Владимира. – Похорошел! – Она заметила засос на его шее. – И возмужал.

Заметила засос и сестра и покраснела, будто такой же увидели на ее шее.

– Заходите, гости дорогие! – пригласил всех в терем князь Владимир.

Первыми зашли родители, потом хозяин, за ним – его братья и сестра, думные бояре, путивльские и новгород-северские, а затем ближние отроки князя Игоря с подарками. После обмена подарками, гостей развели по горницам и сеням, чтобы отдохнули с дороги перед обедом.