Слово о граде Путивле

Во время свадьбы, впервые войдя в дом мужа, она воспользовалась нерасторопностью родственниц Голопуза, которые не сразу закрыли своими телами печь от невесты, заглянула в топку и произнесла про себя: «Какая большая яма, пусть спрячется там мама!», пожелав смерти свекрови. А несколько дней назад Евдокия сходила к Акимовне и попросила ворожею побыстрее сжить со свету Анфису. Та сожгла снизу вверх принесенный Дуней волос свекрови и прочитала заговор. С тех пор Анфиса начала быстро сдавать. Первым делом отказали ноги, теперь без посторонней помощи ходить не могла.

– Ничего, потерпишь, – сказала невестка и ехидно добавила: – Бог терпел и нам велел!

– Смерти моей хочешь! – со слезами в голосе крикнула свекровь.

– Зачем мне ее хотеть?! – с издевкой произнесла Дуня и начала мыть горшки. – Живи, сколько хочешь!

– Вот вернется Никита, он тебе задаст, и за меня тоже! – пригрозила свекровь.

– Всё равно буду битая, – отмахнулась невестка, – а так хоть буду знать, за что.

– Креста на тебе нет, окаянная! – всхлипнула свекровь.

– Врешь, есть, – возразила невестка, достала из-под рубахи и показала нательный серебряный крестик. – Это у тебя души нет, такого зверя вырастила!

– Он хороший! – заступилась Анфиса за сына и заплакала.

Дуня словно бы не замечала ее слез, продолжала с необычным для нее старанием отмывать горшки.

– Ну, помоги, Христом богом прошу! – взмолилась свекровь. – Я ведь для тебя все готова сделать, стараюсь помогать тебе…

– …сыну гадости на меня нашептываешь, – подсказала невестка.

– Сроду такого не было! – заверила с искренностью в голосе Анфиса. – Я ему только хорошее о тебе говорю!

– Ой, ли?! – усомнилась Дуня.

– Вот тебе крест! – поклялась свекровь. – Больше никогда ничего плохого ему про тебя не скажу!

– Ну, ладно, поверю на этот раз, – сказала Дуня, закончив мыть горшки. – Да, чуть не забыла! Я сегодня ночевать буду на сеновале, что-то мне душно в избе.

Анфиса закусила от обиды за сына губу, но быстро справилась с собой, тихо сказала:

– Ночуй, где хочешь.

– Никите об этом знать ни к чему, а то из ревности черти что подумает, – потребовала Дуня.

– Не узнает, – пообещала свекровь.

Невестка пошла в сени за старым ведром с водой, в которое справляла нужду свекровь.

Ведьма быстро вышла из сеней во двор и направилась в гости к Касьяну Кривому. Там из ворот один за другим выходили злыдни и пускали по ветру остатки хозяйского добра. Впрочем, ветра не было, лил скучный мелкий дождик. Когда появился старший злыдень, ведьма спросила его:

– Много еще у Касьяна осталось добра?

– Да есть немножко, в горшке закопал на огороде, – ответил старший злыдень. – Выроет его на постройку новой избы, тогда и разорим Кривого вконец.

– Пора вам к хозяину побогаче перебираться, – сказала ведьма.

– Это к кому? – поинтересовался старший злыдень.

– Какая тебе разница?! – сказала ведьма и напомнила: – Долг платежом красен.

– Я разве отказываюсь?! – произнес старший злыдень и раздраженно подергал себя за бороду. – Просто любопытно.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – напомнила ведьма.

– Но хоть богатый?

– Да уж, побогаче нынешнего будет!

– Побогаче, чем сейчас, или чем до нас был? – задал уточняющий вопрос старший злыдень, потому что знал: коварство нечисти чаще всего кроется в деталях.

– И чем сейчас, и чем до вас, – ответила ведьма.

Она подождала, когда соберутся все злыдни, открыла украденный у Голопуза ларец и приказала:

– Ну-ка, полезайте.

Двенадцать злыдней, недовольно кряхтя, залезли в ларец. Они потолкались, устраиваясь поудобней, маленько поругались, но до драки дело не дошло.

– Тесновато тут, – пожаловался старший злыдень.

– Ничего, до утра потерпите, – сказала ведьма. – Главное, что в ларце вам будет тепло и сухо.

– Это да, – согласился старший злыдень и спросил: – Дождь-то скоро закончится? У меня в сырую погоду кости ноют да так громко, что иногда сам себя не слышу.

– Это от вашего нового хозяина будет зависеть. Если хорошо поработаете над его богатством, то скоро, – ответила ведьма и закрыла ларец.

На обратном пути она снова встретилась с Ванькой Сорокой, который выходил со своего двора. Он долго пытался уговорить самого себя, что проживет без воровства. И вроде бы зарекся воровать, но все-таки решил, что без удачи ему никак нельзя даже в обычных делах. Одет он был во все черное.

– Ко мне идешь? – спросила ведьма.

– Ну, да, – ответил Ванька Сорока.

– Куда так торопишься? Договаривались ведь на полночь, – насмешливо произнесла ведьма.

– Некогда мне до полуночи ждать, жена будет беспокоиться, – сказал Сорока и, чтобы хоть как-то отплатить ведьме за принуждение к помощи, произнес: – Так ты, стало быть, с нечистой силой знаешься?

– Да приходится, – усмехнувшись, ответила ведьма, – но не так сильно, как ты, Варвара.

– Откуда ты про меня знаешь? – испуганно спросил Сорока.

– Земля слухами полнится, – уклончиво ответила ведьма.

– А кто еще знает? Ты никому не рассказывала?

– Да пока незачем. Ты ведь помогаешь мне и сам рот на замке держишь, – с намеком произнесла ведьма.

Ванька Сорока намек понял: