Слово о князе Владимире

После гибели Святослава прошло три года. Княжата подросли, а Ярополк уже подавал надежды как достойный воспреемник дел своего отца[3]. Как бы там ни было, но в этот период оживилась торговля с греками, болгарами, а также внутри государства. Строились новые города. Влияние Свенельда было по-прежнему велико.

По свидетельству летописцев, Ярополк не питал вражды к своим братьям, так как полагался на незыблемость отцовских установлений[4]. Он даже намеревался вступить с ними в союз для укрепления обороны княжества и надеялся на признание ими его главенства в этом союзе.

Весною 975 года сын Свенельда — Лют охотился в дальних лесах и, преследуя зверя, забрался в глубь древ лянских земель. Там в это время находился Олег — младший брат Ярополка. По-видимому, в Чернигове росло недовольство усилением власти Свенельда и поэтому, узнав, что в его владениях хозяйничает отпрыск ненавистного варяга, Олег приказал убить Люта. Получив известие о гибели сына, Свенельд решил отомстить за его смерть. Он внушил Ярополку необходимость войны с Олегом и полного подчинения Чернигова Киеву: «Пойди на своего брата и захвати волость его». Однако князь довольно долго не внимал этим доводам и лишь два года спустя согласился предпринять поход на древлян.

Древляне были наготове. Их дружины вышли навстречу Ярополкову войску, которым командовал Свенельд, и остановили его у города Овруча. Дружинники Олега после короткой стычки были опрокинуты и бросились спасаться в стенах Овруча. На мосту через ров создалась страшная давка, множество воинов сорвалось вниз и погибло. Войдя в город, Ярополк принялся повсюду искать брата, но не мог нигде найти, пока один из древлян не сообщил ему, что черниговского князя спихнули с моста. Ярополк приказал разобрать ров. Вскоре на самом дне под грудой других тел обнаружили тело юного Олега. Ярополк горько заплакал над ним и, обращаясь к Свонельду, произнес: «Смотри, вот ты чего хотел!»

Олега похоронили с большими почестями у стен Овруча. Ярополк возвратился в Киев. С этого момента Свенельд уже не входил в состав приближенных князя и, вероятно, отбыл в страну своих предков к туманным берегам Варяжского моря. Место воеводы занял льстивый и изворотливый Блуд, назначение которого явилось роковой ошибкой Ярополка, приведшей его к погибели.

Внук Ярилы выступает против Ярополка

Тем временем на широком приволье Приильменья подрастал под присмотром своего дяди Добрыни теперь уже единственный брат Ярополка — Владимир. В свои шестнадцать лет он выглядел настоящим молодцом — рослым, статным и ловким. Был участником всех драк и потасовок со сверстниками, азартным охотником и рыболовом. Добрыня исподволь готовил племянника ко всем возможным испытаниям, ожидая своего часа для вступления в борьбу за место под солнцем. Дядя предвидел, что в Киеве не станут долго терпеть его как новгородского посадника, а Владимира — в качестве наместника и постараются избавиться от обоих тем или иным способом.

Стремясь опередить своих противников, он занимался детальной разработкой плана решительных действий по овладению киевским престолом. Приучал племянника к дальним переходам, прививал ему навыки командования дружиной в бою, посылал его «за море» — на Балтийское побережье, чтобы тот освоился с поморами и свеями, попробовал вербовать из них воинов и привлекать к себе на службу шведских ярлов-воевод. В те же времена Владимир обзавелся женой и первыми детьми, как и было положено всякому порядочному мужу княжеского рода.

Новгородский русский северо-западный край, по территории сравнимый с большим европейским государством, был издавна населен не только словенами, как сами себя стали называть славяне со времен освоения этих земель, но и финскими племенами балтийской группы — карелой, чудью, весью, мерей и другими.

Новгород стоял на стыке водных путей между Варяжским и Белым морями, между Ладогой и Ильменем, в начале великого пути «из варяг в греки». Отсюда и его лицо — торгового города-посредника, где сходились торговые маршруты из Византии, районов побережья Балтийского, Белого и Северного морей, Поволжья. В товарный обмен втягивались народы всего балтийского Поморья и скандинавские племена, откуда то и дело прибывали находники. Город фрахтовал их морские и речные суда, нанимал норманнов на службу для охраны своих речных караванов с товарами, ходивших аж до самого Константинополя и берегов далекого Хвалисского (Каспийского) моря, в города Хазарского каганата. Об этом свидетельствуют многочисленные клады, найденные в разных местах новгородского края: среди драгоценностей в них было много монет — иранских, византийских, римских, арабских.