Слово о князе Владимире

Так завершилась братоубийственная борьба за киевский стол, и теперь Владимир мог, ничтоже сумняшеся, опираясь на мудрые советы Добрыни и силу своих дружин, править всеми делами государства. На первых порах им владело чувство торжества одержанных побед, которое он изливал буйно и бурно, при всем честном народе, устраивая гульбища и пиры, приглашая на них огромное число людей, как именитых, так и простых. Испытывал ли он угрызения Совести по поводу гибели Ярополка или был всецело охвачен жаждой жизни и наслаждения, ощущением упоения своей властью над огромным множеством послушного ему народа?

Новый князь прибрал к рукам не только киевский стол, но и все, что осталось от предшественника. Бывшая наложница Прополка — монахиня-гречанка, ожидавшая ребенка, стала теперь его наложницей. А родившийся вскорости от нее сын, названный Святополком, считался «сыном двух отцов». Летописец дает убийственно-едкую оценку этому факту: «От греховного же корня зол плод бывает: во-первых, была его мать монахиня, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей. Потому-то и не любил отец его, что был он от двух отцов: от Прополка и от Владимира».

Здесь автор летописи переусердствовал в своих выводах. Владимир ни в чем не ущемлял и не ограничивал прав Святополка, напротив, стремился оказывать ему даже большее покровительство, нежели другим своим сыновьям.

Описывая многие безрассудства киевского князя, летописец не выставлял его «святым» и «равноапостольным», а зачислял в единый ряд князей-язычников и относил ужасные княжеские пороки и прегрешения ко всему язычеству. Как мы увидим в дальнейшем, он не пожалеет красок, чтобы усилить обличение «греховных» деяний Владимира-язычника и противопоставить ему «другого» Владимира — христианина и «крестителя» Руси.

В начале державного пути

Со временем в поведении новоявленного киевского князя происходят разительные перемены. Он остепеняется, набирается ума и сметки, постигает премудрости ведения государственных дел, вынашивает далеко идущие замыслы укрепления княжеской власти и всего государства, процесс образования которого был еще далеко но завершен. В своей политике Владимир руководствуется совершенно четким планом действий по подчинению Киеву племен и племенных союзов Поднепровья и Поволжья с тем, чтобы затем упрочить собственные позиции и на Балтийском, и на Черном морях.

И дело заключалось вовсе не в каких-то особых свойствах интеллекта и характера Владимира, а з том, что им все эти годы руководил Добрыня Мистишич — муж большого ума и энергии, расчетливый политик и опытный воин. С первых самостоятельных шагов князя за его спиной или рядом с ним стоял Добрыня. Он руководил захватом Полоцка, а затем и Киева, он склонил Владимира к убийству Ярополка, а еще позже руководил его действиями в военных походах. Ему же, по всей видимости, принадлежала инициатива введения на Руси христианской религии с целью укрепления великокняжеской власти. Добрыня представляется нам крупной политической фигурой, оказавшей большое влияние не только на своего племянника, но на весь ход исторических событий того времени.

Оказавшись в роли великого киевского князя, Владимир вскоре пришел к убеждению, что для наведения порядка в государстве в первую очередь необходимо покончить с той вольницей, которая существовала повсюду в городах и в самом Киеве, где всяк был сам себе господин и хозяин. В первую очередь это касалось варяжских дружин, которые творили произвол везде, куда они приходили как викинги — наемные воины. Дело дошло до того, что варяги требовали выплачивать им дань, как было при Олеге и Игоре. От их жестокостей постоянно страдало мирное население. Пришла пора избавиться от чужеземцев, фактически считавших Киев и другие города своей военной добычей.

Наиболее умеренных и покладистых военачальников направили в разные места воеводами или тысяцкими в русское войско, а основную массу наемников запродали византийскому императору, выдав каждому солидное вознаграждение. Отправляя их по Днепру к Черному морю, Владимир отписал в Константинополь просьбу ни под каким видом не выпускать их из пределов империи, где им поручалась охрана византийских крепостей. Взамен варяжских дружин князь стал формировать русские полки по городам и готовить воинов к походам. Походы эти почти не прерывались в течение всех лет его пребывания на киевском престоле, то есть с 980 по 1015 год, и имели целью покончить с досаждавшими Киевской Руси многочисленными врагами, а также завоевать новые земли. Образно говоря, 35 лет Владимир не слезал с боевого коня. По масштабам и расстояниям предпринимавшиеся экспедиции превосходят аналогичные военные мероприятия всех русских князей того времени.